Проданная чернокнижнику - [6]

Поняв, что дядя не шутит насчет сделки с чернокнижником, я ушла к себе. Оттуда через окно выбралась на задний двор, прокралась к проулку, держась холодной стены, и припустила что есть сил. Дядя дал мне полчаса на сборы. Для меня же эти полчаса стали форой. Слишком короткой, чтобы успеть взять с собой хоть что-то. Но по счастью, самые дорогие вещи были на мне: юбка мамы и медальон отца.

Я прикоснулась рукой к теплому, нагретому моей кожей кругляшу под сорочкой. Не знаю, заметил ли чернокнижник тонкую серебряную цепочку, но я рада, что он не потребовал ее снять.

Сложив перепачканные вещи стопкой и поставив рядом разношенные туфли, я заглянула за ширму. На высоком резном столике нашлась большая мутно-белая чаша. Чуть правее — кувшин с узким горлышком и два полотенца. А еще дальше стояло ростовое зеркало. В него я глянула лишь мельком, и без того зная, что после пережитого мало похожу на красавицу.

Грязь пришлось смывать долго. Поначалу я расходовала воду осторожно, все опасаясь истратить ее слишком быстро. Но потом с удивлением поняла, что сколько бы я ни выливала из кувшина, он не пустеет. Тогда я осмелела.

Стук в дверь застал меня за попыткой дотянуться мокрым полотенцем до середины спины. Было бы оно хоть немного длиннее, трудностей бы не возникло. Но чернокнижник, специально или нет, оставил лишь маленькие.

Я выглянула из-за ширмы. Удостоверилась, что никто входить не собирается, и вернулась к прежнему занятию. Лишь спустя добрую четверть часа я закончила приводить себя в порядок и с опаской выглянула за дверь. Весь коридор скрывала наведенная тьма. Густая, вязкая как кисель, она разлилась от пола до потолка, оставляя нетронутым лишь небольшой пятачок возле порога. Там и лежал пухлый сверток. Подняв его, я вернулась в комнату. Пока шла, разглядывала веревку из плотно скрученных белых и зеленых нитей.

Странно, кажется, именно эти цвета использует мастер Эсбен, хозяин лучшего ателье в городе. Говорят, только ему позволено шить одежду высокородным. Интересно, а чернокнижник тоже из них? Или для него мастер Эсбен сделал исключение? Впрочем, будь оно так, я бы не удивилась. Никто не знает ни имени, ни происхождения чернокнижника. Но то, что он богат, знают все.

Развернув вощеную бумагу, я достала и разложила на кровати вещи. Белую блузу с вытянутыми манжетами и кружевным воротом. Строгую прямую юбку темно-серого цвета. Нижнюю сорочку, чулки, туфли. Одежда выглядела просто, но при этом не походила на ту, что я привыкла носить. Что-то в ней отличалось… Но что? Еще раз коснувшись сорочки, я наконец поняла — ткани. Мягкие, приятные на ощупь, такие, что хочется немедленно ощутить их на коже.

Я нахмурилась и снова посмотрела на витой шнурок. Неужели, все-таки работа мастера Эсбена? Но откуда? Вряд ли бы чернокнижник стал так тратиться ради невольницы. Выходит?..

Догадка вспыхнула в сознании, словно молния в ночи.

В поместье живет еще одна женщина. И судя по всему, именно ее оберегает чернокнижник, скрывая ото всех тьмой.

Однако вместо радости, что тайна раскрылась, я ощутила тоску. Обо мне никто не заботился с таким трепетом. По крайней мере, после смерти родителей. С годами я почти забыла, каково это — чувствовать себя любимой. Надеюсь, вернув свободу, я верну и ощущение значимости в чьей-то жизни.

Аккуратно разложив новые вещи в комоде, я сменила сорочку и забралась в постель. Стоило голове коснуться подушки, глаза тут же закрылись.

Не знаю, сколько я проспала. Проснулась от сильной боли. Рывком села, замотала головой, пытаясь понять, что происходит. И закричала, едва боль стала нестерпимой. Почти в тот же миг дверь с грохотом распахнулась. Чернокнижник приблизился, сдернул с меня одеяло и схватил за руку. Ту самую, на указательном пальце которой сидело кольцо. Алый камень пульсировал светом, будто внутри него ярилось самое настоящее пламя.

Глава 6

Чернокнижнику хватило секунды, чтобы оценить происходящее. Он укутал мою руку плотным коконом тьмы и приказал:

— Терпи. Сейчас станет легче.

Я кусала губы, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Отвернулась и уставилась невидящим взглядом на скомканное одеяло. От кокона шел холод. Почти такой же, как тот, которым чернокнижник избавил меня от боли в ноге. Вот только в прошлый раз я испытала благодарность, а сейчас — злость.

— Вы говорили, кольцо не навредит мне, — процедила глухо.

— Фактически, оно и не навредило. Ты в порядке.

Рывком повернувшись, я заглянула во тьму капюшона.

— Не навредило?! Оно едва не оплавилось на моей руке!

Вместо ответа мужчина накрыл мою ладонь своей. Прошел сквозь кокон и сжал пальцы. Я застыла, ощущая то, чего не могла — прикосновение кожи. Не перчаточной, человеческой. Я чувствовала ее тепло и шершавость подушечек. То, как они скользнули к кольцу, как ощупали его, задевая мои пальцы, и как одним уверенным движением стянули опасное украшение.

— Не оплавилось. Видишь?

Чернокнижник ухмыльнулся и кивком головы указал на свою ладонь, на которой алел успокоившийся камень. Однако я смотрела не на него — на перчатку. Неужели то прикосновение мне почудилось? Нет, такое не спутать. Но тогда как?..