Продам свой череп - [31]

Когда началась война, Нина, сирота, только что окончившая гимназию, пожелала отправиться на войну добровольцем. Воспользовавшись тем, что из Саратова уходил на Дальний Восток батальон стрелкового полка, она упросила командира взять ее с собой. Почти без денег, без всякого багажа, девушка тронулась в путь. Байкал ей пришлось переходить по льду пешком, и девушка сильно обморозилась. Добравшись до Харбина, Петрова узнала, что далее с войсками ей идти нельзя. По ходатайству офицеров Саратовского полка девушке разрешили поступить в местный Красный Крест. Так волонтер Нина Петрова стала сестрой милосердия в одном из госпиталей Харбина.

Девица Катя Десницкая также была на фронте сестрой милосердия. Командование наградило ее крестом святого Георгия четвёртой степени. В России Катя прославилась не только этим, но и тем, что, выйдя после войны замуж за наследника престола Сиама, стала сиамской принцессой... Ну, об этой русской Золушке писали предостаточно, можете сами прочесть...

Ребята слушали истории о своих сверстниках, юных героях, открыв рты. Слушали, слушали да и начинали убегать на войну. Собственно, убегать было недалеко: война вот она, рядом, достаточно сесть на катер, переехать через бухту Золотой Рог и попроситься в любую воинскую часть, коих в городе было много. Солдаты нужны были и белым, и красным.

Из островной колонии в разное время сбежало несколько парней, находившихся в той поре созревания, когда каждый день проводишь ладонью по щеке, покрытой юношеским пухом, и решаешь почти гамлетовский вопрос: брить или не брить?

Шестнадцатилетнему Юре Заводову активно не нравились корабли интервентов, по-хозяйски расположившиеся на Владивостокском рейде, и он решил с ними воевать. Приехав на катере в город, он отправился в штаб Сибирской флотилии и там рассказал о своём желании стать военным моряком. Его внимательно выслушали, спросили о возрасте. Он сказал, что восемнадцать, прибавив себе два года. Спросили об образовании. Сказал правду: четыре класса реального училища. Лейтенант-кадровик хохотнул:

- Для матроса много, для офицера мало! Пойдешь в школу связи учиться на радиста-телеграфиста.

Школа находилась возле судоремонтных мастерских, там же, в одной из казарм Сибирского флотского экипажа Заводову предстояло жить и служить. Ему выдали форму: суконные брюки клёш (вместо ширинки клапан!), ботинки, белую форменку с синим воротником-гюйсом, тельняшку, ремень с тяжелой бляхой, бескозырку с лентой, на которой гордо написано: «Служба связи Тихого океана». Облачившись во всё это, Юра оглядел себя в зеркале и пришёл в восторг. Впрочем, он длился недолго и вскоре увял...

Учили быстро и плохо: не хватало преподавателей-специалистов, учебников, почти полностью отсутствовали учебные пособия. Был только кустарно сделанный радиотелеграфный ключ, на нём и тренировались целыми днями курсанты, по их выражению, «клопов давили». «Знаний у вас маловато, а опыта совсем нет, - признало руководство школы на распределении, - но ничего, доберёте на кораблях!»

Кстати, о кораблях. От некогда сильного довоенного и дореволюционного Тихоокеанского флота, остались ошмётки - несколько миноносцев, одна-две канонерки, военные транспорты и буксиры. Ни одного крейсера, попасть на который мечтали курсанты. Юрию выпало служить на миноносце «Инженер-механик Анастасов», названном в честь героя русско-японской войны

Вот он, этот кораблик, стоит у причала, острый щучий нос, низкие борта, пахнет сгоревшим углём и горячим металлом. Всё у него маленькое: длина 30-35 метров, ширина чуть больше четырёх, осадка не больше одного, водоизмещение всего 100 тонн. Вооружение хилое, как говорится, времён Очакова и покоренья Крыма. Впрочем, его вскоре заменили на новейшее американское, в частности, установили крупнокалиберные пулемёты, скорострельностью 70-80 выстрелов в минуту.

После нескольких учебных плаваний - недалеко, в пределах залива Петра Великого, «Анастасов» отправился в боевой поход. Но не против интервентов, как ожидал Юра, а против ольгинских партизан. Миноносец принял на свой борт десант колчаковских солдат и отвалил от стенки. Часов через пять-шесть пришли в залив святой Ольги. Солдаты высадились на берег и, повинуясь командам офицеров, браво зашагали в сопки, на которых сидели партизаны. Однако не прошло и двух часов, как колчаковцы горохом посыпались обратно. Не помогло им ни численное преимущество, ни огневая поддержка корабля - первая атака захлебнулась. После третьей, такой же неудачной, «Анастасов» повернул оглобли, взяв курс на Владивосток. На его верхней палубе по-прежнему было много солдат, но они уже не пели «Как ныне сбирается вещий Олег», залихватскую белогвардейскую песню, переделанную из стихотворения Пушкина, а молча или со стонами зализывали свои раны.

Радист миноносца Юрий Заводов стыдился своего участия в карательной операции и радовался её провалу. После этого ему ничего не оставалось, как дезертировать и вернуться в свою колонию, как раз накануне её эвакуации. О своей нелепой войнушке он не стал рассказывать друзьям, только в старости поведал внукам. От них я и узнал эту историю...