Продается случайная смерть - [27]

* * *

Волгоград встретил меня проливным дождем. Я поймала такси и назвала шоферу адрес, по которому проживал Конобеевский. Вскоре такси остановилось у пятиэтажного дома. Я расплатилась с таксистом и поднялась на пятый, последний, этаж. Дверь, обитую старым дерматином, долго не открывали. Потом послышались чьи-то осторожные шаги, щелкнул замок и звякнула натянутая дверная цепочка.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Я частный детектив Татьяна Иванова. Откройте, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить. Вот моя лицензия, – сказала я, поднося документ вплотную к приоткрытой двери.

Видимо, это произвело на женщину должное впечатление, потому что она сняла дверную цепочку и, открыв дверь полностью, сказала:

– Проходите.

Я прошла в узкий коридор, где ютились старая тумбочка, шкаф и холодильник. Хозяйка, по виду слегка за сорок, была одета в поношенный, но чистый цветастый халат и шлепанцы на босу ногу. Ее лицо показалось мне бледным и невыразительным, жидкие темные волосы были наспех собраны на затылке.

– Здравствуйте! – сказала я. – Это квартира Конобеевского Валентина Витальевича?

– Да, – ответила женщина дрогнувшим голосом.

– А вас как зовут?

– Серафима.

– А отчество?

– Витальевна. Серафима Витальевна.

– Значит, вы сестра Валентина Витальевича?

– Да, – коротко ответила женщина. – Да вы проходите, что ж мы у порога-то…

Я вслед за хозяйкой прошла в комнату, обставленную такой же старой мебелью, как и в коридоре, еще производства советских времен. Несмотря на скудость обстановки, в комнате царили порядок и чистота.

– Садитесь, – предложила женщина и выдвинула стул, стоявший у обеденного стола.

Я присела, и Серафима, помедлив немного, опустилась на другой стул рядом со мной. Вдруг совершенно неожиданно она заплакала навзрыд. Я пошла на кухню – маленькую, но вылизанную дочиста, – налила в первую попавшуюся чашку воды из кувшина, который стоял на столике рядом с раковиной, и принесла ей:

– Вот, выпейте.

Женщина взяла протянутую чашку дрожащими руками и, продолжая всхлипывать, сделала несколько судорожных глотков.

– Извините, – сказала она, немного успокоившись. – Просто в последнее время нервы совсем никуда не годятся… После гибели Вали… Я ведь знала, что этим все кончится! Прямо так себе все и представляла. И когда незадолго до этого он звонил и уверял, что все хорошо, я не верила, было какое-то нехорошее предчувствие… И я понимала, что ничего уже не сделаешь, хоть наизнанку вывернись… И дочка моя Наденька…

Голос ее прервался, и она снова заплакала. Я терпеливо ждала, пока она успокоится и сможет продолжить разговор. Наконец Серафима вытерла слезы и вопросительно посмотрела на меня.

– Вы, простите, по какому делу пришли? Я ведь только о своем горе могу говорить. А у вас, наверное, какое-то другое дело?

– Нет, Серафима Витальевна. Я приехала из Тарасова именно в связи с гибелью вашего брата.

– Этот ваш проклятый Тарасов! – воскликнула она. – Если бы Валя не поехал туда, он был бы сейчас жив!

– Серафима Витальевна, – сказала я мягко, – простите, что мне приходится бередить вашу рану. Дело в том, что в Тарасове недавно произошло аналогичное убийство. И если вы мне сейчас расскажете о том, что случилось с вашим братом, вероятно, мы сможем найти и наказать его убийц. Вы поможете мне?

Сестра Конобеевского молча кивнула и задумалась.

– Скажите, а что привело вашего брата в Тарасов? – начала я.

– Сначала он просто поехал к своему институтскому другу… Но дело не в этом. Понимаете, Валя всегда много мне помогал, потому что… У моей дочки Наденьки редкое заболевание крови. В Израиле лечат таких больных, но это стоит очень больших денег. А я одна, муж умер несколько лет назад, и таких денег у меня нет… Так вот, Валя поехал в Тарасов и через пару-тройку дней вернулся очень воодушевленный, хотя и наотрез отказывался объяснять почему. Потом мне удалось вытянуть из него, что друга он в Тарасове не застал, но встретил какого-то человека, который сказал, что может предложить ему высокооплачиваемую работу.

– И в чем же заключалась эта работа? – насторожилась я.

– Этого он не объяснил, молчал как партизан. Только дал понять, что речь идет об очень крупной сумме.

– И вам пришло в голову, что работа эта… не очень хорошая?

– Да, я сразу подумала, что дело пахнет криминалом, и стала отговаривать Валю. Умоляла, чтобы он не связывался с человеком, который пообещал ему такую кучу денег, убеждала, что так не бывает, что это как сыр в мышеловке. Но потом поняла, что все бесполезно: он не отступится.

– И что же случилось потом?

– Валя делал вид, слово ничего не произошло, – как будто ни в какой Тарасов он не ездил и никто ему ничего не предлагал. А когда я однажды напомнила ему об этой работе, он сказал, что его должны вызвать. А если не вызовут – значит, он не подходит.

– А кто именно должен был его вызвать?

– Он не сказал. А потом я уже и не стала спрашивать.

– И в конце концов его все-таки вызвали?

– Понимаете, дело было так. Однажды к нам в дверь позвонили. Вали дома не было. Ну я пошла открывать. Смотрю – стоит какой-то мужчина. Сказал, что он знакомый Вали. Вел себя очень вежливо, расспрашивал о нашей жизни. Я рассказала ему о больной дочке, он посочувствовал. Я предложила ему подождать Валю, но он отказался, сослался на то, что времени у него мало, и пообещал, что зайдет в другой раз.