Продается недостроенный индивидуальный дом... - [62]
Урве ничего не ответила. Она быстро взглянула на мужа, и в ее глазах было что-то такое, что заставило Рейна замолчать.
Долгое время Урве не могла сосредоточиться. Многие места в книге были отчеркнуты, пестрели пометками. Эту работу она проделала раньше. А сейчас она смотрела перед собой пустым взглядом и с такой силой сжимала в руках карандаш, что пальцы побелели.
Действие романа развертывалось в колхозе, который встал на ноги благодаря новому председателю. Урве плохо знала положение в колхозах. Она только один раз ездила в колхоз, когда они заводской шефской бригадой сажали там картофель. Гораздо увереннее чувствовала она себя в мире книг и появившихся по их поводу критических статей. Ей были известны основные требования, предъявляемые к литературе. В ее язык уже прочно вошло определение «типичный». Недостатки только что вышедшего романа о колхозной жизни настолько ярко бросались в глаза, что, когда она, зайдя в отдел культуры, заговорила о них с Марет Райго, Эсси, находившийся тут же, предложил: пусть пишет рецензию.
Творческая работа требует творческой обстановки. Нельзя думать о случившемся. Надо отрешиться от всего, что мешает, постараться сосредоточиться и найти в романе хоть какие-то достоинства. Именно достоинства, ибо недостатки уже были выписаны на отдельный листок бумаги в таком порядке:
1. Волисполком плохо руководит колхозами. Автор обобщил этот отдельный случай, что абсолютно не верно.
2. Волостной парторг и пред. сельсовета (коммунист) показаны лишь как ораторы. Ненужная парадность.
3. Новый пред. колх. — коммунист, бывший фронтовик, инвалид, орденоносец — влюбляется в приехавшую из города девицу довольно-таки сомнительного поведения. Искусственная, нежизненная интрига.
4. Образ старого садовника путаный. Он все знает о враждебных настроениях своего родственника. Почему же он не разоблачает его? Кстати, на похоронах этого садовника волостной парторг произносит пышную речь. Все наоборот.
5. Нетипичен образ кулака. Забросил поля и бедствует как честный бедняк.
6. В произведении не отражен союз раб. кл. и крестьянства.
Обо всем этом предстояло написать молодому страстному публицисту. Но она не читала ни одной рецензии, в которой говорилось бы только о недостатках. Все рецензии начитались с показа достоинств.
Урве отпросилась с работы часа в два дня, чтобы писать дома. Теперь уже скоро пять, а она все еще не начинала.
Виноват в этом Рейн. Сегодня нарыв созрел. Жадный. Каким мелким и низким становится человек, для которого самое главное в жизни материальная сторона. Камни, доски, гвозди, известь, цемент — вот и все, что его интересует. Как жить дальше? Что ж! Деньги он получит. Жена станет экономить на одежде, даже на питании и будет давать ему больше, чем он в состоянии заработать сам. Интересно, он и тогда не перестанет читать ей нравоучения? Решено — Рейн получит то, что хочет. Но пусть не надеется, что Урве забудет все, что он сказал ей сегодня. Такое не забывают и не прощают. Ведь у них же с самого начала была договоренность: не зарываться с домом, хоть как-то участвовать в жизни, стараться идти в ногу с ней.
Как прожить длинную жизнь с таким мужем?
Не будь Ахто...
Но Ахто был. Он пришел со двора вместе с бабушкой. Визжал, когда ему мыли руки, не слушался бабушки. Ему нет никакого дела, что мать пишет важную статью.
К тому же мать и не писала, а мысленно разговаривала со своим маленьким сыном. Но разве может такой малыш понять, как страшно убедиться в том, что мысли близкого человека заняты какой-то постройкой, в то время как жена с увлечением рассказывает ему о великолепной постановке «Мертвых душ» в Московском Художественном театре. Он тупо отвечает «да» и начинает вслух рассуждать, строить ли сараи с покатой или с островерхой крышей.
Если бы не существовало на свете других мужчин...
Вынув из ящика стола папку с вырезками из газет, Урве отыскала среди них большую статью под названием «Идеи Октябрьской революции в эстонской литературе». Под статьей стояла подпись — Я. Ристна. Не пошли тогда Эсси письма, Урве, очевидно, никогда бы не встретилась с этим человеком. Смешно! Ведь ничего между ними не было. Мимолетный разговор в шутливом тоне. Потом как-то встретились в МХАТе, где Урве была с Рутой Виетра. Разумеется, Яан Ристна подошел к ним в фойе только из вежливости, желая показать, что узнал соотечественницу. Кроме того, ему было приятно сообщить, что статья, заказанная при посредстве Урве Лейзик, опубликована. Вот и все. Да и что, собственно, могло быть? Но — мысли! Их так просто не выкинешь, особенно если сама жизнь заставляет сравнивать.
Урве положила статью Я. Ристны в ящик стола. Она читала ее много раз. Никогда она не сможет писать так умно. Но она стремилась к этому, она хотела двигаться вперед, учиться на лучших образцах. Ристна написал общую статью, отпираясь на множество примеров. Урве в ее узкой статье надо было взять за образец обычные рецензии и критические статьи.
Она начала писать:
«Минувший год можно с полным правом назвать годом огромного перелома в жизни эстонской деревни. Благодаря постоянной помощи братских народов и неуклонному росту промышленности нашей республики стало возможным массовое вступление крестьян-единоличников на путь коллективизации...»
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.