Процесс Жиля де Рэ - [8]

Жан де Краон не колеблется перед тем, как совершить преступление, но привлекает его в преступлении именно результат. У него нет иной заботы, кроме своих интересов. У Жиля все не так. После смерти деда он продолжает вершить беззакония, в которые вовлек его старый феодал. Он даже пойдет дальше, значительно дальше, но руководствуясь исключительно своей манией, своей одержимостью. Он действует лихорадочно. Похоронив Краона, он начинает убивать детей, вовлекаясь в кровавый водоворот. Иногда, превосходя требования своей страсти, он предается бессмысленному, скандальному насилию. Но ему никогда не удастся заставить свою аморальность приносить пользу. Беспощадно жестокий, он забывает о своих интересах, пренебрегает ими или вовсе не ведает о них.

Здесь противоположность деда и внука разительна. Она абсолютна. В конечном счете, дед, в соответствии со своими взглядами, пытается поселить в душе Жиля честолюбие. Алчный старик воображает, как этот пылкий юноша, не отступающий ни перед чем, становится одним из влиятельных мужей королевства, преумножая огромное состояние, которое тот собирается ему оставить. Дед станет советчиком внука, будет направлять его на путь истинный. Он прав: в тех условиях Жиль, благодаря своему неистовому мужеству, поднимается на самый верх. В 1429 году кажется, что его, славного двадцатипятилетнего маршала Франции, соратника Жанны д'Арк и освободителя Орлеана, ожидает незаурядная судьба. Но этот успех непрочен, он предвестие и начало полного краха, он знаменует собою незаурядную, блистательную гибель. То, что корыстный старик обратил бы на пользу себе, Жиль превращает в исступление, в распутство. В нем есть какое-то безумие и безудержность, которые резко контрастируют с бесчувственностью этого старого человека, с его хитроумными и коварными проделками. При жизни деда он пускается в невероятные растраты, быстро истощившие состояние, одно из самых крупных в то время, когда богатство, которым ты обладаешь, значило больше, чем сейчас, поскольку разница между богатыми и бедными была значительнее. С самого начала Жиль расточителен настолько, что с ним не сравняться ни величайшим грансеньорам, ни королю. Будучи маршалом Франции, он получает значительное жалование, но должность для него — это, в первую очередь, повод для непомерных расходов, таковы его наклонности. Он стремится блистать, это ему необходимо: он не может воспротивиться, ощутив в себе способность вызывать восхищение, ему нужно ошеломлять всех вокруг невероятным великолепием. Славу, которой он обладал с самого начала, другие могли бы обратить на пользу своему кошельку. У него же она, напротив, доводится до полного краха, вовлекая его в непрерывный поток расточительства. Ему нужно ослеплять других, любой ценой, но прежде всех он ослепляет себя самого. Порыв, встречающийся не так уж редко, превращается у Жиля в болезненное неистовство. Жиль де Рэ — не только чудовищный преступник, он еще и безрассудный расточитель; расточительность эта подобна опьянению. Жан де Краон думал, что, став влиятельным человеком, внук сумеет остепениться; но почести, которые ему оказывают, только сильнее опьяняют его, призывая беззастенчиво отдаться во власть желания изумлять растратами, пышными и феерическими.

Конфликт между дедом и внуком не заставил себя ждать: в 1424 году двадцатилетний Жиль потребовал, чтобы ему предоставили право распоряжаться всем своим имуществом. Дед, не задумываясь, отказывает. В итоге их отношения становятся напряженными.

Однако Краон не может оказывать решительное сопротивление. Да и как мог этот суровый, пусть и равнодушный, старик настаивать на своем? В 1415 году, в битве при Азенкуре, он потерял единственного сына. Сперва Краон еще надеялся, что новая жена подарит ему наследника, но впоследствии был вынужден смириться с мыслью о том, что внук, с которым он не ладит, унаследует его огромное состояние.

Он нес ответственность за Жиля с тех пор, как умер его отец, в том же году умер и его собственный сын; Жиля он воспитал себе на погибель. Ведь Краон не только служил внуку дурным примером, но и опрометчиво предал ребенка праздности и бесчинствам.

Из заявлений самого Жиля на процессе нам известно, каким диким и жестоким было его отрочество после того, как ему исполнилось одиннадцать лет. По-видимому, два духовных лица, его первые воспитатели, покинули Жиля. Нам мало что известно о его отношениях с этими персонажами. Но двадцать лет спустя, в 1436 году, он повелит арестовать одного из них, Мишеля де Фонтене, бросить его в тюрьму (с. 99), а ведь мы знаем, чем в ту эпоху грозила тюрьма…

Когда он окончил обучение и оказался предоставлен самому себе, с ним начали происходить зловещие метаморфозы. «…Дурное воспитание, полученное им в детстве, разнузданность, стремление делать все, что нравится, и страсть к любым беззакониям…». Таковы формулировки самого Жиля, воспроизведенные секретарем суда.

Писец уточняет: «Он совершил множество неслыханных, ужасных преступлений…, большей частью в юности, цинично выступая против Бога и заповедей Его…»

По правде говоря, мораль не интересовала и Жана де Краона. В основании их разногласий, вне всякого сомнения, лежала скупость деда. Ей противостояла пылкость внука, которая с необходимостью должна была привести к крайнему обострению этих разногласий.