Проценты - [4]

Джеральд помог ей надеть пальто. Она не посмотрела на него. Поцеловала прохладную щеку миссис Круикшэнк. Пожала руку мистеру Круикшэнку. «Ненавижу ваш дом», — продолжала думать она.

— Большое спасибо, что пригласили меня, — сказала она. — Все было чудесно.

— Мы рады, что вы нас навестили, — отозвалась мать Джеральда. Ее супруг кивнул.

Они с Джеральдом прошли по длинной дорожке до машины. Один раз она посмотрела назад через плечо, но двери были уже закрыты.

Они сели в машину, не произнеся ни слова. Джеральд сидел за рулем, глядя в ветровое стекло. Она слышала, как он тяжело дышит в темноте.

— Милый, что все это значит? — спросила она.

Он медленно повернулся и взглянул на нее. Неожиданно придвинулся и вжался лицом в ее мягкие волосы.

Она погладила его по щеке.

— Скажи мне, — попросила Кэтрин.

— Как… как я могу просить тебя выйти за меня? — проговорил он.

Она проглотила комок в горле, чувствуя, что холодеет.

— Ты меня не любишь? — спросила она тоненьким испуганным голоском.

Он поцеловал ее и с отчаянием обнял.

— Ты же знаешь, что люблю, — сказал он, — только ты не знаешь, о чем я тебя прошу. За что ты выйдешь замуж. За… за зло.

— Зло? — повторила она.

Он отстранился. Взглянул через лобовое стекло на далекое небо.

— Да, — сказал он. — И я не в праве просить тебя… жить, сознавая его.

— Ты меня любишь?

— Да, конечно, я тебя люблю.

— Тогда все остальное не имеет значения.

— Имеет, — произнес он сердито. — Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Не надо быть такой наивной. Это важно. Мой отец мог бы сказать, что нет. Моя мать могла бы так сказать. Но это важно. И всегда будет важно.

Он быстро протянул руку и завел мотор. Дернул за рычаг передач, и машина покатилась по широкой, огибающей лужайку подъездной дорожке. Джеральд резко вырулил на дорогу.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он сиплым голосом. — Я не стану на тебе жениться.

Она вздрогнула и пристально посмотрела на него. Она не могла говорить. Тело стало тяжелым и бесчувственным.

— Что? — пробормотала она, но даже сама с трудом расслышала собственный голос.

Мимо проносился темный лес. Она смотрела на черный силуэт Джеральда, на глубокие тени на лице, возникшие от тусклого света приборной доски. Руки у нее тряслись.

— Джеральд, — позвала она.

Он не ответил. Она прерывисто вздохнула и ощутила, что по щеке катится слеза.

— Ты… ты даже не с-сказал мне почему, — произнесла она. — Ты…

Рыдание вырвалось из горла, и она отвернулась.

— Послушай, Кэтрин. — В его голосе звучали пустота и потерянность. Он говорил так, словно прощался навеки. — Только выслушай меня. Любви недостаточно. Поверь мне. Моя мать любила и до сих пор любит отца. Но этого недостаточно. Ты даже не знаешь, что это такое. И не можешь знать. И я не хочу, чтобы ты знала. Я и сам не хотел бы этого знать. Жить с этим, день за днем, час за часом, каждую минуту без конца. Это кошмарно.

— Но…

— Нет. Милая, выслушай меня. Моя мать делает вид, что все в прошлом. Она говорит, что все давно кончено и позабыто. Но я слышал, как она с криком просыпается по ночам. Господи, и как часто! И я вижу, как отец делает вид, будто жизнь идет нормально, словно все в порядке. Но это постоянно убивает его. Он притворяется, он живет, словно довольный жизнью богач, но это его убивает.

— Что? Что это, Джеральд?

Он нажал ногой на тормоз, и машина, подпрыгнув, резко остановилась. Кэтрин ахнула и испуганно посмотрела на него. Она задержала дыхание, когда его рука дотронулась до нее, холодная и дрожащая.

— Ладно, — сказал он. — Я покажу тебе. Так будет правильно. Когда ты узнаешь, ты сможешь решить сама. Не будет никаких тайн. Тогда ты поймешь, в какой ловушке окажешься, если выйдешь за меня замуж.

— В ловушке, Джеральд? — спросила она несчастным голосом.

— Именно, в ловушке, — сказал он, снова заводя мотор. Он развернул машину и поехал назад.

— Это все наши… деньги, — сказал он.

— Ваши…

— Наши деньги. О, я знаю, что ты скажешь. Я слышал это множество раз. Это не вина моего отца, и не моя, мы не отвечаем за наших предков. Грехи отцов и все такое. Так вот, все это ложь. Ложь.

Он не сводил глаз с дороги, его нога жала на педаль газа.

— Но, дорогой, что ты…

— Подожди же! — почти закричал он. Затем заставил себя успокоиться.

— Прости, — сказал он. — Просто подожди немного. Прошу тебя, Кэтрин.

Машина выехала на подъездную дорожку и остановилась перед домом.

— Не хлопай дверцей, — сказал Джеральд.

— Может, мне лучше не ходить?

Она дрожала, когда он в темноте взял ее за руку.

— Кэтрин, либо так, либо никак. Если ты не пойдешь сейчас, другого раза не будет. Я отвезу тебя домой, и мы больше никогда не увидимся.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда я иду.

Она закрыла дверцу машины как можно тише. Кэтрин робко стояла рядом с ним в прихожей, пока Джеральд запирал входную дверь.

Он взял ее за руку и быстро повел в темную библиотеку. Их ноги прошуршали по толстому ковру. От камина на пол падал дрожащий золотистый отсвет. Горло Кэтрин сжималось. Она ощущала пугающую своими размерами пустоту и враждебность этой комнаты.

Они остановились перед книжным шкафом. Кэтрин услышала, как он открывает дверцу. Затем звук вынимаемых книг. Она подошла ближе.