Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920–1930-х годах - [19]

Оперуполномоченный при тюрьме В.А. Скардин в Тюмени расстрелял с лета 1937 по март 1938 г. четыреста человек – примерно половину всех смертников. Остальные достались коменданту и оперсоставу горотдела. Как вспоминал периодически исполнявший обязанности начальника Тюменского горотдела НКВД Д.С. Ляпцев, оперативные работники в массе своей не горели желанием исполнять приговоры, обычно стараясь исчезнуть, так что их приходилось разыскивать и в приказном порядке отряжать на помощь коменданту[66].

В Минусинске, Абакане, Тюмени весь наличный оперсостав, включая милицию и фельдъегерей, привлекался в 1937 г. к расстрелам. Как вспоминал бывший начальник Новосибирской облмилиции М.П. Шрейдер, работники милиции в начале 1938 г. постоянно участвовали в расстрелах в Новосибирске. Такая же ситуация была и в большинстве городов, где имелись тюрьмы и «условия» для казней. Слишком много людей нужно было расстрелять, и имевшиеся кадры не справлялись, в буквальном смысле захлёбываясь в крови.

Начальник УНКВД по Куйбышевской области 4 августа 1937 г. запретил допускать к расстрелам красноармейцев и рядовой милицейский состав. Но во многих других регионах эти лица привлекались к «ликвидациям». Подчас даже всего состава местного органа НКВД было недостаточно – и партийные органы шли навстречу, привлекая к казням собственные кадры. О конспирации уже и не помышляли. 22 апреля 1938 г. начальник следственной тюрьмы управления госбезопасности УНКВД по Омской области М.Г. Конычев и начальник Тобольского окротдела НКВД А.М. Петров подписали «Акт обследования работы Тобольского окротдела НКВД по приведению приговоров к ВМН», где, в частности, предписывалось: «Прекратить приглашать для приведения приговоров товарищей из партактива и не осведомлять об этой работе лиц – не сотрудников НКВД»[67].

В круговерти массовых казней частым явлением были расстрелы по ошибке совершенно посторонних лиц. Начальник УРКМ НКВД Марийской АССР Н.Н. Макеев в 1937 г. не только фальсифицировал следственные дела и пытал арестованных, но и допустил расстрел человека, осуждённого на полтора года лишения свободы. После выяснения «ошибки» Макеев пытался сфабриковать на расстрелянного дело как на осуждённого к высшей мере. В 1940 г. Макеева арестовали и осудили на 10 лет лагерей за многочисленные нарушения законности в период террора, но уже в конце 1943 г. досрочно освободили[68].

Читинский чекист Василий Кожев показывал: «Когда я был арестован и находился в тюрьме г. Читы, то работал старостой корпуса смертников. С приведением приговоров в исполнение творилось вопиющее безобразие. Смертники называли другие фамилии тех, которые подлежали расстрелу, вместо них брали тех других, названных лиц, и расстреливали. Комендант УНКВД Воробьёв заявлял: «Стреляйте, после счёт сведём, лишь бы количество черепков было». А таких случаев неправильных расстрелов было много. Начальник 8-го (учётно-архивного – А.Т.) отдела УНКВД Боев также присутствовал и, когда начал проверять, то тех лиц, которые должны быть живыми, не оказалось. И он шутя говорил: «Наверное, Крысова расстреляли за Иванова как крысу», добавляя, что, мол, ошибку исправим. Во время проверки в 8-й камере таким образом было расстреляно 6 человек... Я писал об этом прокурору, он меня вызывал и допрашивал (это был военпрокурор Агалаков), но до конца выслушивать не стал, а сказал мне, что об этом скажете на суде...»

В 1937 или 1938 гг. глава Бийского оперсектора НКВД В.И. Смольников «вместо приговорённых к расстрелу Тарабукина и Соколова допустил самоуправно расстрел других лиц, однофамильцев». В.Я. Зайцев – оперуполномоченный, а затем и начальник Канского райотдела УНКВД по Красноярскому краю – весной 1941 г. был осуждён на 10 лет лагерей за целый букет нарушений законности, включая ошибочный расстрел двух заключённых[69].

Следует отметить, что путаница с однофамильцами и теми заключёнными, которые выдавали себя за других, была повсеместной и постоянной. Началась она куда раньше 1937 г. В феврале 1926 г. прокурор Сибкрая П.Г. Алимов предлагал прокуратуре Ачинского округа выяснить причину того, отчего вместо осуждённого Ивонина был расстрелян Акманов (Ивонина чуть позже тоже расстреляли) и доложить, был ли причиной этого случая сговор заключённых или «невнимательность должностных лиц». М.Р. Аришак, возглавлявший райаппарат ОГПУ Александровского района Нарымского округа Запсибкрая, 4 ноября 1933 г. был арестован и отдан под суд за преступную халатность, способствовавшую массовой гибели спецпереселенцев на о. Назино. Последняя из его вин формулировалась так: «без всякой проверки обвиняемого из деклассированных Лебедева, приговорённого к 10 годам концлагеря, подверг высшей мере наказания – расстрелу, перепутав имена и отчества обвиняемых»[70].

Каинские душегубы и читинские «чистильщики»

Как вспоминал бывший политзек И.И. Чукомин, сидевший осенью 1937 г. в Барабинской тюрьме (она располагалась в г. Каинске-Куйбышеве Новосибирской области и являлась одним из основных «предприятий» небольшого города), «каждый вечер из нашей камеры вызывали по 5-7 человек и уводили в городской [отдел] НКВД. Там раздевали их возле сарая и голых заводили в баню, а дальше их след терялся».