Пробуждение силы - [39]

– И за то тебе спасибо, что взламывать не стал… После второй ошибки при входе все данные просто будут автоматически стерты без возможности восстановления[4]. Что дальше? Добивай!..

– Заодно забрал оттуда троих самых надежных бойцов силового блока и все оружие, что там было. Это на случай, если понадобится поддержка. Оборудование и люди сейчас у меня в машине. Большое оборудование вывезти мне просто не на чем. Грузовики все блокированы в гараже лаборатории, да и куда его денешь – слишком громоздко и слишком заметно.

– Да, тут уже и гипертонический криз не поможет… – сказал Эдуард Осипович вполне сдержанно. – Тут даже могила не выручит… А зачем ты, кстати, оборудование забрал?

Это был проверочный вопрос. Проверочный по большому счету. Если Лопухин пожелает остаться с генералом до конца, он ответит конкретно.

– Мне что, товарищ генерал, отвезти его назад? – полковник ответил вопросом на вопрос и не совсем так, как генерал ожидал. – И винчестер тоже вернуть?

Но и такой ответ Аладьяна удовлетворил, потому что его можно было рассматривать как вполне определенный – полковник Лопухин остается с генералом, хотя он, технический специалист, наименее подвержен любым репрессивным мерам со стороны государства. Он ни в чем не замешан, и ему нечего предъявить в обвинение.

– Ты на какой машине?

– На своей, товарищ генерал, на личной…

– Думаешь, я помню, что у тебя?

– «Тойота Ленд Крузер».

– Где находишься?

– Выехал в нейтральный квартал. Просто среди домов остановился и вышел, чтобы позвонить. Этим парням, которых я забрал с собой, все слышать не обязательно.

– Пока никуда не уезжай. Я в течение часа кое-что выясню и позвоню.

Генерал убрал трубку. Мазур смотрел на него вопросительно, словно ждал объяснений.

– Неприятности продолжаются?

– И в большом количестве, и самые что ни на есть крупные. Кажется, я совсем рассорился со своим главным ведомством…

– Или оно захотело рассориться с вами? – поинтересовался Владислав Аркадьевич. – Как будет правильнее?

– Вы видите в постановке вопроса великую разницу?

– Вижу.

– А мне все равно. Хоть я с ними, хоть они со мной. Главное, что без меня они не получат никаких результатов деятельности моей лаборатории. Ну, естественно, кроме того, что они уже получили и чем уже пользуются. А результаты интересные, и они узнают о них уже на первых допросах от тех сотрудников, которых задержали. Пусть теперь кусают локти…

– Я так понял, что ФСБ захватило вашу лабораторию и арестовало кого-то из ваших людей? Или я чего-то не расслышал?

– Вы правильно поняли.

– Значит, вы теперь в розыске, а я, находясь рядом с вами, основательно рискую своим дипломатическим статусом?

– Вот уж не могу знать, чем вы рискуете. Но, обращаясь ко мне первично, вы уже пошли на риск. Так что для вас это дело осознанное.

– В принципе это все не так и важно. Важно другое. Вы, следовательно, находитесь в розыске. Это накладывает на всю вашу деятельность значительные ограничения. Тем более, после того, как вы сами выразились, как ваше бывшее начальство проведет первые допросы ваших задержанных сотрудников и покусает себе локти… Тогда розыск может стать массированным. В этой сложной ситуации я вообще не понимаю, как нам найти и достать подполковника Стромова. Честно говоря, это единственный вопрос, который меня сейчас волнует. И волнует гораздо больше, чем судьба вашей лаборатории и всех ваших наработок. Потому что у нас в работе произошло несколько сбоев, и без материалов, которые пропали здесь, в России, еще восемь лет назад, мы не можем добиться результата. А это грозит приостановкой финансирования уже нашей лаборатории. Конгресс требует отдачи даже от программ, работающих на перспективу. И многие проекты уже свернуты в связи с финансовыми трудностями. Мне не хотелось бы, чтобы свернули и мой проект. И потому, чтобы получить в руки этого подполковника, я готов на любые меры… Вы выпейте кофе, генерал, выпейте. Этот кофе не пьют остывшим. Его, грубо говоря, вообще не пьют. Им только язык смачивают…

Аладьян смочил язык содержимым маленькой чашечки. И почти сразу почувствовал, что у него стало слегка распирать голову в висках, как после таблетки нитроглицерина. Но это ощущение быстро прошло. А вкус соответствовал аромату. Самое удивительное, что генерал, сильно уставший после трудной ночи и еще более трудного утра, почувствовал вдруг прилив сил и даже, как показалось, у него прояснился ум. И отчетливо ощутил, что ему больше нечего делать здесь, в этом большом и грязном городе, и даже в этой стране.

– Владислав Аркадьевич, мы, пожалуй, можем с вами договориться о дальнейшем более плотном сотрудничестве. Вообще-то из опыта я знаю, что нет вариантов, при которых известного человека было бы невозможно найти и захватить. И потому, пока у нас еще есть силы и возможности, постараемся это сделать. Но я сразу предупреждаю, что мы постараемся… Я не говорю, что сделаем, потому что противник у нас серьезный, хотя у нас и есть, чем такого противника обезвредить. Но, даже если это и не получится… Я предлагаю вам документацию и образцы нашего оборудования с готовыми результатами исследований и испытаний или уже близкими к готовности. Вы понимаете, к чему я веду разговор.