Пробуждение на планете незрячерожденных - [2]

— Через десять минут на операцию, — категорично заявила медсестра, открыв дверь в палату.

— Как?! Какая операция, зачем? — даже с отупевшим умом я была шокирована.

— Это необходимо и неотложно, — что-то вроде этого прозвучало в ответ.

Наркоз, небытие, пробуждение, палата, испуганные и сочувствующие глаза подруги, которой я дозвонилась, — она дежурила возле меня. Остальных родственников я не вспомнила, даже адреса, не то что телефоны.

Боль после операции была еще нестерпимее, чем до нее, даже маленький вдох-выдох приносил раздирающую боль. Вот тогда и научилась задерживать дыхание и мелко, неглубоко дышать. Прошло много лет с того случая, в какой момент это произошло, точно не могу сказать. Хотя само действие не забыть. В какой-то момент я провалилась куда-то, и мне стало очень хорошо и легко. Боль исчезла, тревога тоже, было как-то НИКАК. Прозрачно-белые шторы, которые были бесконечны в своей протяженности вверху и внизу. Они шевелились немного, словно под действием сквозняка. Мое тело, то есть я, находилась среди этих штор, а сквозняк очень сильно тянул меня ногами вперед. Тяга была сильная и повсеместная, и снаружи, и внутри. Холод и леденящий ветер, который раздувал шторы, а за раздутыми шторами были другие, еще и еще, и ничего кроме штор. И все это очень долго происходило на фоне полной тишины. Боль вернула меня в себя. Подруга, дежурившая возле меня, трясла за плечо. Теперь, после многих лет, стало понятно, что тогда это была очередная попытка сбежать из тела, которая не удалась. Поэтому там, в преисподней, никого не было — ни поющих ангелов, ни добродушных старцев. Меня никто не встречал. Путь мой на земле еще не был окончен, а только начинался.

Тогда, после операции, было очень больно и очень страшно жить. Полгода чувствовала себя полным инвалидом: дышать — больно, спать — больно, ходить — больно, кружку с чаем поднять — нет сил. Плюс к этому все отношения с близкими людьми вокруг стали меняться, и, как вы догадываетесь, не в лучшую сторону. Ад снаружи и ад внутри. Каким там чистилищем после смерти нас пугают? Все давно уже в нас и вокруг нас, просто не хотим это осознать. Описываю это не для сочувствия или с умыслом кого-то обвинить. Нет. Для того, чтобы показать, до какого состояния надо довести человеческое существо, чтобы оно задумалось: «А почему так больно жить? Что я делаю не так?» И начало просыпаться от собственных иллюзий.

В то время, ощущая себя бессильной, я приготовилась жить недолго — столько, сколько протяну. Наверно, это меня и спасло. Перестала цепляться за мир, за отношения, за чувство справедливости, радовалась каждому прожитому дню. Память прежняя не восстанавливалась, пришлось завести записную книжку. «Крыша» сильно «подъезжала» — страшно было оказаться в психушке. Так понемногу тело пришло более-менее в норму. Снова начала пытаться повернуть мир в свою сторону — делать, думать, эмоционировать так, КАК Я ХОЧУ. Мир на это отвечал болью. Это сейчас понятно, почему, а тогда я кричала: «За что, я ничего такого не сделала, почему так больно живется? Почему не выполняются мои желания? Я всего-навсего хочу быть счастливой. Только не знаю, как». И в очередной раз, когда жизнь опять загнала меня в тупик, я сдалась. Несколько дней я рыдала и взывала к высшим силам с просьбой: «Ответьте, почему мне так больно жить, что делать, как быть?» В то время все было плохо. И здоровье, и отношения, и работа, и деньги, и друзья, которые предавали, и ум, который метался, как бешеная обезьяна.

ПРОСИТЕ — ДА УСЛЫШАНЫ БУДЕТЕ, так как-то, не ручаюсь за точность. Да, мир меня услышал. В это время приезжает из Москвы наш общий знакомый, про которого много лет не было никаких известий, а до этого тоже много лет не общались. По слухам, он наркоманил, не работал, воровал, чтоб раздобыть деньги на дозу. И тут такое известие: он жив-здоров, да и еще в Москве в кришнаитском монастыре живет. А про то, что здоров, удивление возникло вот почему — у него раньше была закрытая форма туберкулеза, надежды не было, что он выздоровеет. Мне стало интересно. Как так, из полной никчемности человек выбрался и находится в полном здравии, как душевном, так и физическом? Через знакомых договорились о встрече. Первое, что меня поразило, — это его глаза. Они были наполнены необъяснимой глубиной и любовью ко всему. Терпеливым спокойствием и чем-то еще, чем — тогда мне было непонятно. Только теперь скажу наверняка — счастьем общения с Богом.

Мы рождаемся на этой планете и не совсем понимаем себя, не говоря уже о других. Не понимаем того, что нам дано с рождения, и не ценим этого. И многие обиды возникают от такого рода непонимания. Это было не только моей проблемой, впоследствии я встречала людей, у которых была похожая ситуация.

В детстве мне было непонятно, как можно говорить неправду. Допустим, съел варенье — а сказал на сестру или брата. И когда подруги пробовали научить меня врать, было очень стыдно. Как так, ведь все люди слышат мысли и будут знать про мое вранье? Особенно это злило в юности в отношениях с подругами, я не понимала, как можно плохо относиться к человеку, но при нем делать вид, что он самый хороший и любимый. За глаза же поносить и насмехаться. Очень много обид и злости накопилось в связи с этим непониманием. Когда я начала заниматься самоосознанием, еще на совершенно примитивном и простецком уровне, тогда и стали возникать вопросы об устройстве этого мира, в котором мы успешно прозябаем. Вот тогда наступило шоковое прозрение.