Пробуждение: магическая печать - [15]

— О, прошу, не надо, — промурлыкал «спаситель», когда она начала судорожно приводить себя в порядок.

Эти слова стали последней каплей и, неожиданно как для себя, так и для парня, она дала ему пощечину. Повисла тишина. Уже выбравшийся из воды Ларс тихо присвистнул. Эмма взглянула на парня перед ней и съежилась: на щеке горел след от её руки, а в глазах пылала тихая ярость. Одним рывком он оказался к ней так близко, что казалось, она сейчас задохнется. Крепкие руки больно сжали плечи, и он прошипел ей в ухо:

— Никто, слышишь? Никто не смеет вести себя так со мной!

Эти слова он произнес с такой уверенностью, что Эмма чуть было не начала извиняться за свое поведение, но вдруг кто-то оторвал его от неё и встал впереди. Этим кем-то был Макс. Эмма не видела его налитых кровью глаз и взбешенно раздувающихся ноздрей, но она чувствовала, как его трясет. Ситуация собиралась стать угрожающей: трое парней и она, одни на озере. По паре фраз, которыми они перекинулись, она поняла, что Макс и темноволосый терпеть друг друга не могут, рыжик же стоял в стороне и не вмешивался.

— Какого черта ты столкнул её в воду, Альгадо?

— Вообще-то, — медленно проговорил тот с полным равнодушием в голосе, — стянул её Ларс, — он сделал паузу, дабы насладиться, как рыжик вжался в пирс под брошенным на него уничтожающим взглядом Макса. — А я, всего лишь, помог ей выбраться из воды.

Он снова замолчал и посмотрел на девушку:

— Теперь вижу, что зря.

В его словах было столько презрения, что Эмму передернуло. Макс сжал кулаки.

— С чего ты вообще полез помогать? Это же ниже «вашего святейшества».

Парень гневно сверкнул глазами, но ответил так же спокойно и холодно:

— Её блузка.

— Что её блузка?

— Она — бордовая, идиот! — он закатил глаза. — Я подумал, что она — одна из наших. Пошли, Ларс!

С этими словами он кивнул рыжику и вместе они направились к берегу. Макс сделал глубокий вдох и, повернувшись к девушке, спросил:

— Ты в порядке?

Она дрожала. Осень только началась, и здесь, на юге Германии было тепло, но ветер быстро охладил мокрые вещи и Эмма озябла.

— Пойдем, — он кивнул на сооружение у пирса. — Там мы сможем взять полотенца и потом добежать до твоего дома.

— А может быть, ты сам сходишь, а я подожду?

— Рыться в твоих вещах? Уволь!

В помещении друзья нашли шкаф, откуда достали несколько теплых махровых полотенец. Эмма завернулась в одно из них пока Макс выжимал её джинсы и блузку. Немного неловко, но это было, как если бы на месте парня оказался, к примеру, её крестный. Ничего сверхъестественного — просто родной человек. Девушка улыбнулась своим мыслям: ей определенно нравился Макс, но это было совсем не то, что она испытывала когда-то к своему несостоявшемуся жениху.

«Все парни такие разные, — думала она, наблюдая за тем, как её друг разглаживает джинсы. — Одни кажутся такими милыми и замечательными. Они с первой встречи находят дверь доверия в твоем сердце, холят, лелеют тебя, носят на руках. И ты думаешь, что это любовь, веришь, что он — единственный, видишь, что никто другой тебе не нужен. А потом, внезапно, он остывает к тебе… Он предает тебя… И ты понимаешь, это — не любовь, а ты — не единственная, а просто очередная. Ты ему не нужна… А он нужен тебе?»

Эмма снова посмотрела на друга. Что она знала о Максе? Совсем немного и в тоже время она знала все: они нравились друг другу, они помогали друг другу. Но они были знакомы всего на всего — трое суток, и это рассмешило девушку.

— Что, — Макс быстро оглядел себя, — смешно выгляжу? — он посмотрел на неё с укором. — Я твои вещи, между прочим, в порядок привожу, а ты угораешь.

Эмма не могла остановиться. Бывает же такое, как это говорят — «смешинка в рот попала». Слезы текли по щекам, и Эмма схватилась за живот.

— Ну, все! — отбросив джинсы на стол, парень схватил её и, подняв на руки, прижал к себе. — Если ты сейчас же не прекратишь, я… я тебя поцелую.

Эмма резко распахнула глаза. Смех прекратился, а внутри поселилось какое-то странное ощущение. Страх? Нет, она не боялась. Волнение? Но она не испытывала ничего подобного в этот момент. Глядя в глаза цвета грозы она поняла, что ждет. Да, она ждала. Ей вдруг стало жутко интересно, как это будет, она хотела удостовериться в том, что именно чувствует к своему недавно обретенному другу.

Макс медлил, брови девушки взметнулись вверх и в нетерпении она спросила:

— Ну, мне что, нужно рассмеяться?

И он поцеловал, поцеловал нежно, лишь слегка прикоснувшись. На своих губах она почувствовала его улыбку и, улыбаясь в ответ отстранилась. Да, теперь она знала совершенно точно.

— Ну?

— Что ну? — переспросил парень, опуская её на пол.

— Скажи, что ты почувствовал?

— Э, ам… чего?

Эмма подавила смешок. Макс почесал свой затылок, немного смущаясь.

— Я спросила тебя, что ты почувствовал, когда поцеловал меня? — повторила девушка.

— Эмм, — он не решался, — знаешь, наверное, зря я это. Мы же… и я говорил тебе про ту девушку и я, знаешь Эмм, я…

— Я тоже ничего не почувствовала.

— Правда? — на его лице появилась облегчение и она поняла, что была права.

Между ними нет той искры, которая бывает между влюбленными, и её это совершенно не огорчало. Эмме нравился Макс, но этот поцелуй не взорвал сознание, не заставил трепетать душу, не дал сердцу той сладкой мучительно страстной истомы. Парень и девушка стояли рядом, в доме у озера. Они не знали, что будет дальше, да и зачем гадать об этом? Все, что сейчас было важно, это то, что они хотели быть друзьями.