Пробуждение к Свободе - [37]

...Дальше. Обычно подобные инсайты сваливаются на старика Эго, который собирает их в свою копилку переживаний и достижений, преумножая свои нажитые сокровища, восседая на которых, он оплакивает те чудеса, которые знавал когда-то и которые теперь превратились в воспоминания, но на сей раз это не прокатило, потому что Муджи заставил меня заняться самоисследованием, и старик Эго с его претензиями оказался на периферии вместе с другими аспектами бытия, а не в центре, где происходит видение; чем бы это ни было, оно вполне могло бы быть и разоблаченным эго, однако так оно не ощущалось и не ощущается.

С тех пор (а прошло уже около 7 недель) ничто не стало вновь таким, каким было прежде, но то и дело происходят другие вещи. Две из них выделяются особо: я стоял в своем саду, справлял нужду и любовался видом гор, когда понял, что у меня есть выбор: видеть мир через призму ума или просто видеть, и в ту самую долю секунды было принято решение просто видеть.

Вторая вещь, возможно, случилась в одно мгновение, а возможно, существовала уже давно, тем не менее однажды утром я проснулся и, думаю, просто попробовал заняться самоисследованием, и с того момента это мощнейшим образом отразилось на мне, словно я завершил курс випассаны. Я осознаю цвета, формы, малейшие движения. Я еду на мотоцикле, и каждый отрезок дороги предстает особенным и реальным в себе, что кажется странным, ведь я езжу здесь постоянно… Со мной также случаются моменты переполняющей любви. К. написал мне об этом состоянии, в котором не я нахожусь внутри этого мира, а мир находится внутри меня…

Тем временем я снова пытаюсь исследовать себя, что, однако, не особо получается, потому что человек, которому следует вести исследование, не может оставаться целостным достаточно долго, чтобы получить реальный результат, а, с другой стороны, это странно, потому что Кев может пребывать в этом полностью. Он кажется менее тактичным и более нервозным, чем раньше, поскольку его ответы достаточно резки. Его эмоции на поверхности, и порой он подвержен перепадам настроения по мере того, как старый хлам возникает в теле и выходит наружу. Он вполне способен справляться с тем, с чем необходимо, однако присутствует общее отвращение к выполнению тех задач, которые иногда требуют выполнения, но похоже, что старые проблемы, которые порой доставали его, исчезли или стали менее значительными. Тем не менее, когда болезнь действительно берет над ним верх, и кажется, что ему становится хуже, и он в точности не знает, что это или что с этим делать, тогда Кев снова оказывается в самом центре, на какое-то время; хотя, возможно, шляпа надета только наполовину... Что все это значит и куда я иду, я не знаю, но это действительно интересно, и иногда случаются дико счастливые моменты.

Вот и все, Муджи, мой дорогой учитель и друг. Надеюсь, что ты в порядке, и знаю, что ты не можешь делать ничего иного, чем просто быть. Может быть, ты сумеешь найти время, чтобы написать нам пару строк. Я был бы ужасно рад, но если не получится, то в любом случае это не важно, поскольку слова не в силах выразить то, что существует между нами.

К.

Дорогой Муджи,

Я просто хотела поприветствовать тебя, а также сказать, что занялась исследованием своего «я», чем бы это «я» ни было. Не знаю, правильно ли я это делаю, имея в виду самоисследование. Однако я поняла, что когда я задаюсь вопросом, в ком возникают все это: мысли, реакции, чувства, да что угодно, откуда все они появляются, даже сама идея существования этой «меня», С., которая пытается постичь свою собственную свободу, свое естественное состояние, когда я «спрашиваю»: «Кто является этим "я"? Кто я?», то очень ясно понимаю, что тот, кто спрашивает, кто ищет ответ, и тот, кто пытается ответить на этот конечный вопрос «кто я?», являются абсолютно одним и тем же: умом! Это всегда ум! Поэтому подлинного ответа нет, все это возникает в уме. Даже сейчас, когда я пишу тебе это письмо, то кажется, что все появляется из «я», которое всегда спрашивает/говорит/ищет что-то. Не получая удовлетворения, не останавливаясь... и опять-таки, это говорит ум. Но в итоге, я начинаю понимать, что с этим особенно ничего не поделать, ведь так? Это все ум, все он! Поэтому, знаешь что? Я отдаю тебе свой ум, я отдаю его тебе. Я не знаю, что с ним делать, и теперь знаю наверняка, что он не способен дать мне то, что я на самом деле хочу: то, чем я на самом деле являюсь. Понятия не имею, что это, но я знаю, что мой ум или это «я», которым я себя считаю, в действительности не может мне помочь. Поэтому мой ум теперь принадлежит тебе. Я знаю, что ты знаешь, что с ним делать. Не спрашивай меня, каким образом я знаю, – я просто знаю это своим сердцем. А мое сердце – это твое сердце, сердце всех вещей. Есть только одно, одно сердце, одно нечто, о котором я понятия не имею, что это, но знаю, что это просто Есть. И только в этом я хочу пребывать. Быть в основании всего – это то, с чем я провожу бóльшую часть времени. Благодарю тебя за твое присутствие.

С. (Португалия)

Муджи!

Послушал твой очередной сатсанг и затем вступил в сейчас из сейчас, и в сейчас того сейчас, которое есть сейчас. Просто вступил, а потом еще раз, и еще раз, когда «потом» и «когда» исчезли, и все, что нужно, оказывается все более и более за пределом всего этого. Ближе и ближе к корням, наполненный чудом перемены всего пространства, пребывающего в такой степени внутри меня. Какой сильной может стать любовь! Какой восхитительной эта простая прогулка по городу и все эти моменты, разделенные с теми, чьи лица ловит взгляд. Каждый момент наполнен до предела: тибетские жилища, нагроможденные друг над другом, столь высоко среди деревьев и всех этих молитвенных флажков, в которых прыгают обезьяны. Коровы и не думают двигаться, чтобы уступить дорогу, пока не шлепнешь их по голове и не скажешь «привет». Все виды прокаженных и нищих, с трудом ковыляющих на тонких ногах, собираются здесь, когда начинается индийский туристический сезон с гогочущими толпами огромных пенджабских женщин и группами молодых людей, нервно позирующих на фоне тибетской жизни.