Пробуждение - [52]

Монтгомери, очевидно, не в курсе, сколько раз соколы подвергались нападению с его стороны. Ну да ладно, его бесполезно воспитывать.

Звук глухого удара внезапно прерывает вопль и погружает все в глубокую тишину, которая даже Якоба заставляет вздрогнуть. Позади него слышится ритмичный стук быстрых и тяжелых шагов по траве. Якоб вытаскивает пистолет из чехла и осторожно передвигает его так, чтобы при необходимости выстрелить из-под куртки. Он чувствует едва заметный ветерок на коже. Словно холодные пальцы вытерли пот ему со лба. Затем звук шагов отдаляется. Это Джек? Смартфон Якоба вибрирует.

Ох, не сейчас!

Не обращая внимания на звонок сокола, он сворачивает направо, чтобы бежать к месту, куда ринулся юный ворон, услышав рев.

И тогда миру приходит конец.

Найти Эмму и Эйдана среди кричащих, паникующих подростков труднее, чем убедить Каллахана пожертвовать сбережения на восстановление лесов в Ирландии. Пролетают драгоценные минуты, Якоб мечется, всматриваясь в искаженные страхом лица и фигуры молодых людей, падающих на землю под натиском толпы. Когда он наконец сдается и направляется к Центр Драйв, его мобильный телефон вибрирует в четвертый раз, и вина давит неприятнее, чем изжога.

* * *

Якоб все еще находится примерно в тридцати метрах от ограждения Овечьего луга. На улицах позади него слышится звон разбитого стекла, и последовавшая за ним темнота заставляет бегущих людей снова звонко завопить. На бегу он нащупывает маленький светодиодный фонарик в куртке. С ним в левой руке и с оружием в правой руке он торопится, словно эту гонку во что бы то ни стало надо выиграть. Выстрелы с другой стороны забора сопровождаются криками страха. Следовало бы прихватить более мощный фонарик. Небольшое пятно света беспокойно прыгает, словно блуждающий огонек, по молодым людям, сидящим или лежащим на земле, обнимающимся или обхватившим себя руками, их лица полны паники.

Громадная тень возникает с той стороны забора и спешит куда-то, тотчас за тенью следуют выстрелы и крики. Пригнувшись, Якоб мчится к забору и прыгает через него. Но вместо твердой земли чувствует что-то мягкое, наклоняется, слышит жалобный возглас и падает. Стекло хрустит под коленями и ладонями. Чертыхаясь, он стряхивает с одежды осколки и вытаскивает из кожи.

– Макэнгус, – шепчет тихий, хрупкий голос позади него.

Якоб быстро поворачивается и видит пистолет, направленный на него.

– Одно движение – и тебе конец!

Хриплый смех переходит в хрипение, а затем в кашель. Словно кто-то подавился, жадно глотая воду. Луч света от фонарика выхватывает его ноги в темных джинсах прямо перед забором. Когда пятно света скользит вверх, Якоб резко вдыхает и задерживает дыхание.

В то же время вдалеке хлопает дверь, и голос кричащего человека кажется ему слишком знакомым.

– Эмма!

Он рефлекторно поворачивает голову на крик, слышит Намару, светит в ту сторону фонариком и узнает две фигуры перед фургоном, борющиеся друг с другом почти в восьмидесяти метрах от него. Чужие пальцы сжимают его предплечье, и Якоб виновато возвращается к тому, кто нуждается в его помощи.

Кристиан Штайн, один из верных соколов Монтгомери.

Его лицо бледно-белое, зрачки огромные, радужная оболочка жуткого темно-зеленого цвета: ничего подобного Якоб никогда не видел в глазах человека, которого он преследовал по всей Европе более пятнадцати лет. Но самая мрачная деталь этого странного лица – кроваво-красный рот, из которого по шее стекает вишневая струйка.

– Ричард! – он стонет, опуская руку.

– Все в порядке! Я сейчас, – он расстегивает молнию на куртке Кристиана, опасаясь обнаружить худшее, – проклятье!

Справа, на уровне плеч, в теле нейрокинетика виднеется отверстие размером почти с кулак, из которого хлещет кровь. Если Штайн не попадет в больницу сейчас же, он точно истечет кровью. Но шанс спасти его все же есть. Якоб нащупывает мобильный.

– Я вызову «скорую».

– Нет! – человек перед ним качает головой от боли.

– Перестань строить из себя мученика. Ты умрешь здесь и сейчас, на улице, если не…

Грохот двери заканчивает ответ Якоба.

– ЭMMA! Черт возьми, открой! – ревет Намара.

Чем он там занят? Неужели парень, несмотря на весь свой боевой опыт, не может приручить маленькую девочку? Ах, если бы эта ситуация не казалась такой безнадежной. Штайн делает еще один шаг, хрипя.

– Рич… подстрелен. Филлис… должна помочь. Слишком много воронов!

Он поднимает дрожащую левую руку и указывает в противоположную от Намары сторону. Туда, где ранее растворилась темная фигура.

– Пожалуйста, Якоб, – слезы проливаются из его глаз, – сделай это для… моего сына. Дэвида.

Двигатель заводится.

Якоб вглядывается в умоляющие глаза умирающего перед ним человека и принимает решение.

Эмма Наследие

Сразу, как только двигатель заревел и заскрипели шины, я больше не могу сдерживать телекинез Намары. В изнеможении я падаю на руль, изо всех сил нажимаю на педаль газа и слышу, как раздвижные двери открываются и защелкиваются.

Бинг, бинг, бинг.

В голове возникает неприятный и навязчивый звон. Только бы он прекратился! Холодный ветер задувает в машину, свистит в ушах, развевает мои волосы, на глазах выступают слезу. Ко мне приближаются полицейские машины, ослепляя дальним светом. Я моргаю. Одна тормозит и внезапно останавливается. Резко поворачиваю руль и, пытаясь не заезжать на тротуар, проношусь мимо. Дальше! Понятия не имею, куда я направляюсь, но каким-то чудесным образом оказываюсь на дороге.