Пробуждение Чёрного Дракона - [80]

Панэх подошёл к парапету, поднялся, встав перед пропастью, рука потянулась к внутреннему карману. Почему? Хотелось закричать. Крик тонул в нераскрытых губах, которые были будто сшиты между собой. Попытка отозвалась дикой болью. Позади с отчаянием засвистела птица.

Омпат осязал пальцами толстый суконный материал жилета, чувствовал, как рука прикоснулась к холодному шершавому металлу. Четыре пальца легли на узкое основание, похожее на часть копья. Большой палец — на плоскость.

Панэх изо всех сил сосредоточился на ощущениях, чтобы хоть как-то вытянуть разум из болота. Этот рывок обернулся выжигающей резью в висках и хрустом в ушах.

Голос птицы становился ближе, она вопила где-то за спиной.

Посмотрел вниз в редеющую черноту обрыва: там стояло двое. Очертаний лиц было не разглядеть. Просто две тени на фоне антрацитовой мглы, но от их вида каменело сердце, из хребта словно вырывали по позвонку. Им нужна была вещь, что он сжимал в руке. Отдать это им и всё зкончится.

Панэх выставил руку над пропастью. В этот миг птица бросилась ему в лицо. Когти царапнули щёки, тонкий клюв ударил под глаз. Тело сделало шаг от обрыва. Вторая ладонь схватила птицу за шею и отбросила на террасу.

— Омпат Панэх? — Голос Нэлва звучал в паре шагов.

И кисть разжалась. Вещь с лязгом ударилась о парапет и ухнула во тьму.

Панэх ощутил, как в груди что-то оборвалось. Чувство вины за то, что он привёл Оситши в клан, за смерти учеников и кандидаток обрушилось на него с невыносимой тяжестью.

Он занес ногу над обрывом, чтобы полететь вниз. Нэлв схватил за плечи, рывком оттащил от края.

Внутри разгоралась ярость. Как кто-то смел ему мешать? Панэх, поддаваясь рывку, поднырнул под руки Нэлва, шагнул ему за спину. Схватив старшего ученика за плечо, впечатал колено в поясницу, подсекающим ударом опрокинул на землю.

Путь к пропасти был чист. Панэх заскочил на парапет.

— Панэх! — раздался голос Парда, бегущего наперерез по гребню парапета.

Панэх прыгнул, но тут же был сбит молниеносным броском, словно могучего снежного барса — Пард обхватил под руки, и они клубком полетели на террасу. Череп сотряс удар. Искры боли затянули сознание во тьму.

[26]Йо анор лоэтрэд андор фин трандор — «Моя боль ведёт меня к тебе»

Глава 17. Дышать

Эпоха Свободной Земли длилась тысячу лет. Эпоха мира и познания.

Первые из людей исследовали Хотартэйю и законы мироздания, жили в созидании.

Закончилась эпоха Свободной Земли, когда в сердцах людей проросли пороки, посеянные Свартой. Людей поразила жажда власти. Ради власти они стали проливать кровь друг друга. Ради власти предали своего Создателя.

— «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис

29 посевен 299 года эпохи Лунного Древа

Империя Этват, предгорье Дайяринн, город Омакпайя

— Имард Шамрис ~

Имард подскочил на кровати. Воздуха не хватало. Холодная испарина покрывала лоб. В ноздрях засел запах гари. Перед внутренним взором высилось раскидистое дерево. Ясень. Его ясень из Тотемного сада. Имард протянул руку, почти физически ощутил повреждённый ствол древа, обугленную кору, надломленную сердцевину.

«Сварт! Что творится в Риар Дайядоре? На клан напали?» — Мысли спросонья мельтешили как встревоженный рой пчёл. Воображение рисовало огненные шары катапульт, осаждающих крепость.

Имард встал, прошелся по комнате, сосредоточившись на ощущениях. Образ древа угасал.

До охотника доходили слухи, что Риар Дайядор был атакован. Покушались на кого-то из аристократов, желавших вступить в клан, убили нескольких учеников и кандидатов.

Неужели новое нападение? Сердце тревожно сжалось от дурного предчувствия. Нужно что-то делать… Бросить всё и мчаться в клан? Полдня пути. Несколько часов, если не жалеть лошадь.

Небо только начинало светлеть. Младшая луна уже упала за горизонт, Старшая была готова за ней последовать. До рассвета оставалось меньше получаса.

Воспользовавшись свободой после снятия всех обвинений, Имард вернулся в свою комнату на постоялом дворе «Сочный шмат». Он всегда здесь останавливался. Удобная койка, вкуснейшее жаркое, доброжелательный хозяин, заботящийся о чистоте и отсутствии клопов.

Комната племянницы была по соседству.

— Рэда… Рэда, ты спишь? — Имард постучал в закрытую дверь.

Ответа не последовало, что было неудивительно. Рэда никогда не отличалась любовью к ранним подъемам.

Мысли постоянно возвращались к клану. Чувство тревоги усиливалось, покалывало на кончиках пальцев, каменной плитой сжимало грудную клетку. Нужно возвращаться в клан. Там что-то произошло. Что-то разрушительное.

Расследование убийства Софэна Батиса могло подождать. Тара и сама справится с допросами немногих выживших в бойне на стене.

— Рэда! — Имард постучал в дверь громче. Из комнаты не доносилось ни звука.

Поколебавшись несколько мгновений, Имард вернулся в свою комнату, написал короткую записку о том, что срочно уехал в Риар Дайядор, сунул листок под дверь Рэде.

Когда рассветные лучи озарили Омакпайю, Имард уже был за воротами города.

— Рэда Шамрис ~

Тусклый утренний свет просачивался в крохотное окошко под самым потолком, разгоняя темноту камеры. Рэда свернулась калачиком на соломенной подстилке у дальней стены. Холод влажного каменного пола пронизывал до костей, не давая толком уснуть. Браслеты кандалов сковывали запястья. Но у неё хотя бы были обе руки.