Пробудившие Зло - [94]

Квазимодо отпрянул от старухи, больно стукнувшись затылком о бревенчатую стену — ему на секунду показалось, что крепкие клыки во рту старухи стали острее и удлинились. Кот, разбуженный громким возгласом колдуньи, сел и принялся демонстративно вылизывать лапы, выставляя на всеобщее обозрение солидные когти.

— К-книгу-то? — переспросил Квазимодо, потирая ушибленную макушку. — Так и заикой остаться недолго, — попенял уголовник травнице. — Горбун-заика, — усмехнулся он, усилием воли возвращая присутствие духа, — та еще перспективка!

— Ты видел книгу? — повторила свой вопрос старуха уже обычным голосом.

— Видел, — ответил Квазимодо. — Даже показать могу! — Он залез в карман и достал фотографии фолианта, которые днем раньше демонстрировал профессора. — На, смотри! — Горбун положил снимки на стол перед колдуньей.

— Это он! — с придыханием воскликнула старуха, прикоснувшись кончиками пальцев к глянцевой поверхности. — Значит, фолиант так и не достался этой суке Хвостовской! Надо признать — Возгарька оказался хитрее, чем я думала! Провел вокруг пальца не только меня, но и слишком много возомнившую о себе купчиху!

— Постойте, милейшая Аграфена Тарасовна! — вмешался в разговор профессор. — С ваших слов выходит, что вы были лично знакомы с нашим призраком еще до его, так сказать, кончины?

— А то как же! — скривилась, словно от зубной боли травница. — Да через этого прохвоста вся моя жизнь под откос ухнула! Дьявольски был хорош собой — даром, что лапотник! А я — дурочка молодая… — погрузилась в воспоминания баба Феня.

— Подождите! — взволнованно воскликнул Крылов, не давая старухе отвлечься. — Возгарь был похоронен в конце прошлого века… И если вы прижизненно были с ним знакомы, выходит… — Дмитрий Михайлович провел в уме несложные расчеты.

— Это ты, соколик, возраст мой высчитать хочешь? — догадалась травница. — Старая бабушка, старая! Зажилася на белом свете… Да не напрягайся ты так — семьдесят третьим годом я в метрике записана. Пять лет, как за сотню перевалила!

— Хорошо ты сохранилась, баб Фень! — бухнул Квазимодо. — Не поделишься секретом?

— Тебе, касатик, не понравиться! — сварливо ответила старуха.

— Ну, тогда и не говори! — произнес горбун.

— Аграфена Тарасовна, а этот Возгарь кем был по жизни? Ну, кроме того, что чернокнижием баловался? — Профессор вернул разговор «в старую колею», стараясь выдавить из старухи всю возможную информацию о призраке.

— Да считай, что никем — денщиком при отце Хвостовской, а по его смерти перешел в полное владение Апраксии…

— Я уже во второй раз слышу от вас эту фамилию — Хвостовская, — заметил Дмитрий Михайлович. — Где-то я уже её раньше слышал… — задумался Крылов. — Можно поподробнее, — попросил он.

— Так с Апраксии Хвостовской все, собственно, и началось, — произнесла баба Феня. — Отец её — Акакий Хвостовский очень зажиточным купцом в свое время был. Миллионщиком! И году этак в пятидесятом прикупил от щедрот деревеньку малую — Колываново, душ в двести холопов…

— Точно! Вот откуда я эту фамилию слышал! — обрадовано воскликнул профессор. — Как же, знаю! Акакий Хвостовский — известный купец, промышленник и фабрикант… Прошу, продолжайте, Аграфена Тарасовна!

— Колываново — родная деревня Возгаря, — сообщила старуха. — Родители его — простые крепостные, померли от тифа, когда он еще младенцем был. Бабка-знахарка его вырастила. От нее-то и нахватался он вершков… Ничего серьезного, так мелкие фокусы, на большее бабка не способна была. Чем приглянулся безродный сиротка Акакию, мне не ведомо… Но думается, сообразил Возгарька с бабкиной помощью какой-никакой приворот… Пацаном на побегушках у Акакия стал: сапоги почистить, чаю принести… Со временем из денщиков до доверенного лица вырос! А когда Акакий Дормидонтович единственную дочурку, любимую — Апраксию, в Англицкий пансионат благородных девиц пристроил, Возгарька при ней для пригляда и услужения поставлен был. Тут-то он и развернулся в полной мере: войдя сначала в качестве подопытного кролика, а затем и полноправного члена в «Общество психических исследований». Знакомо тебе такое название, Умник? — поинтересовалась старуха.

— Еще бы! — произнес профессор. — Очень уважаемое в Англии общество, существующее до сих пор! Я, кстати, шапочно знаком с его президентом — Джозефом Райном…

— Сейчас это обычное сборище клоунов, — брезгливо произнесла бабка. — Как, впрочем, и тогда. Однако на Возгарьку обратили внимание действительно знающие люди… Настоящие адепты магии и колдовства! Но самое смешное: Апраксия, к тому моменту уже втянутая Возгарем «во все тяжкие», оказалась намного способнее, чем бывший лапотник, воспитанный деревенской знахаркой. Уже через пару-тройку лет она заняла видное место в иерархии Ордена, а через пять — возглавила его!

— Простите, Аграфена Тарасовна, — вежливо прервал бабу Феню профессор, — а сами вы как с ними познакомились?

— Мой батюшка, покойный, тоже немалыми состояниями ворочал, — сказала травница, — и знакомство с Акакием Дормидонтовичем водил. С Апраксией мы с детства были знакомы… Потом её в Англию свезли, а через несколько лет, я помоложе была, и меня по её следам в тот же самый пансион и определили. Тут-то Апраксия меня под свое крылышко и взяла. Сначала, вроде как, игры детские, безобидные: картишки на грядущее раскинуть, святочные гадания, тарелочка там же… Какой же ребенок перед таким соблазном устоит? Втянулась, а вскоре и посвящение прошла… Не на последних ролях в Ордене! Вместе с Возгарькой ближайшими сподвижниками стали… — Старуха замолчала, сжав по-старчески морщинистые губы в жемок.