Пробный камень - [8]

Шрифт
Интервал

Кирилл Кириллович помрачнел и с силой потер ладонью свой широкий с ямкой подбородок.

— И ты пообещал им?

— Обещать я не мог. Сказал, что поддержу в разговоре с тобой…

— Это из той самой, розовой, оперы! — вскипел Кирилл Кириллович. — Они все могут, все умеют, со всем справятся!.. Заранее могу подсчитать, в какую копеечку такой эксперимент обойдется колхозу! Овощей — с гулькин нос, а убытков — целый воз!.. Втянул же ты меня в историю!

— За меня ты не ответчик, — поторопился успокоить его Вадим Степанович. — Никакой для тебя истории.

— Это ты так думаешь! — Кирилл Кириллович помрачнел еще больше. — Откажу — кем ты в глазах ребят станешь? Болтуном безответственным!.. А если соглашусь, потеряю на лето целую бригаду и вдобавок понесу расходы на пустую затею!.. Припер ты меня, Вадим, к стенке! Не привык я из двух зол выбирать, а ты заставляешь! Уже то, что смею выбирать, — уже одно это говорит: плохой я хозяин, избалованный, как и многие! Что мне стоит тысчонку-другую пустить на ветер ради друга!

— Никакой жертвы я даже от тебя не приму, — спокойно сказал Вадим Степанович. — Ты прав: риск большой. Затея ребят потребует расходов, которые в этом году едва ли окупятся. Но возможен и крупный выигрыш. Не в сегодняшних рублях и овощах — в будущем, в людях, которым после нас хозяйничать… Решать тебе. Подумай!

Вадим Степанович включил погромче телевизор, потому что начинался третий период.

— Не буду мешать, ухожу.

— Втянул же ты меня в историю! — повторил Кирилл Кириллович. — Даже болеть расхотелось!



Возвращался Вадим Степанович той же тропой, вившейся вдоль реки. Слева, оправдывая свое название, цепочкой огней тянулись Светлячки. Справа уходил круто вниз речной откос со следами лыж и санок. Где-то впереди, километрах в двух от села, был и тот невидимый сейчас безымянный остров, о котором говорили ребята. Вадим Степанович еще ни разу не бывал на нем. Шагая вдоль рек, он представил этот кусок земли, затерянный в ночной тьме, заваленный снегом, необжитой, холодный, и стало ему в ту минуту тревожно. Шевельнулось сомнение: не опрометчиво ли поступил он, обещав ребятам свою поддержку?

О расходах, которые неизбежно понесет колхоз, Вадим Степанович не забывал, но считал, что на воспитание подростков никаких затрат не жалко. В этот темный вечерний час его больше беспокоило другое. Мальчишкам и девчонкам всего лишь по четырнадцать — пятнадцать лет. Сумеют ли они, отделившись от взрослых, уберечься от опасностей и соблазнов бесконтрольной островной жизни?

У крыльца Вадима Степановича перехватил Ромка Изотов.

— Были? — заговорщически спросил он, выступая из тени на освещенную фонарем дорожку.

— Где?

— Да у этого, у председателя?

— Ну и глазастый ты!

— Не в глазах дело! — возразил Ромка. — Что я, вас не знаю? Раз обещали — тянуть не будете!

— Был… Разговор состоялся… А больше я пока ничего не могу сказать.

— И не надо! — Ромка заулыбался во весь рот. — Что я, вас не знаю? Раз были — значит, порядок! Можете ничего и не говорить!.. Зато я вам скажу! Мы все ваши вопросики — про семена и землю — решили! Колька Мысля их как орехи расщелкал!

— Ромка! — послышалось из приоткрывшейся форточки. — Где др-рова? Не жди третьего напоминания!

Голос Ромкиной матери прозвучал так, что и посторонний человек понял бы: опасно ждать третьего напоминания.

— Несу! — обиженно заорал Ромка и смущенно прошептал: — Не даст договорить!

— Иди, иди! — поторопил его Вадим Степанович. — А то и мне достанется за компанию!

Экспедиция



Ромка умел прихвастнуть. На следующий день в школе он так расписал вечерний разговор с директором, что не поверить было невозможно. Из Ромкиного рассказа выходило, что разрешение на остров получено у председателя колхоза и что Вадим Степанович приказал уже сейчас готовиться к лету.

С того дня у семиклассников началась хлопотливая жизнь. Хорошо было Кольке Мысле — он подаст идею и спокойненько отсиживается за своей партой, глядя с отсутствующим видом в окно. А всем остальным приходилось додумывать, как с этой идеей справиться.

Сказал Колька, что в области есть селекционные станции. Вроде бы и не трудно отправить на одну из них письмо с просьбой выслать семена. Сказал Колька, что надо взять на острове пробу земли для лабораторного анализа и по этой пробе определить, какие потребуются удобрения. И тоже вроде бы все это просто сделать. Но когда от слов переходишь к делу, тут всяких мелких трудностей хоть отбавляй! Где узнать адрес селекционной станции, кому именно писать, какие просить семена, как найти для просьбы убедительные слова, чтобы не получить отказ? И с землей для проб тоже: где ее раздобыть, если еще снег кругом, как сделать анализ?

Все было бы значительно проще, если бы ребята обратились за помощью к своим родителям. Но провозглашенные Борисом Кравцовым два нерушимых «эс» — самообслуживание и самоуправление — не позволяли по каждому пустяку бегать к взрослым. Потому и заседали ребята чуть ли не ежедневно.

Борис Кравцов управлял отрядом толково. Он разбил мальчишек и девчонок на небольшие группы и каждой определил конкретное задание. Вскоре был найден адрес селекционной станции, специализирующейся на овощах. Узнали и фамилию руководителя — доктор сельскохозяйственных наук Мекоба.

Продолжить чтение
Еще от автора Александр Ефимович Власов
Армия Трясогузки. Повесть

Герои этой приключенческой книги - мальчишки-беспризорники, решившие помочь Красной армии. В городе, захваченном колчаковцами, готовится восстание, но вдруг, неожиданно для белых, под откос летит эшелон, а подписывается под этой диверсией некая «Армия Трясогузки». Свирепствует колчаковская контрразведка, безуспешно пытаясь найти следы подпольщиков. Заинтересовались таинственными союзниками и большевики. Выясняется, что грозная армия состоит из трех мальчишек-беспризорников: русского мальчика по прозвищу Трясогузка, латыша Мики и цыганенка.

Армия Трясогузки

Эта приключенческая повесть воспроизводит важные события в истории российского государства. Ее герои — три отважных мальчика, организовавшие свою «армию» для борьбы с мировой несправедливостью.

Муравьиная тропа

Рассказ Александра Власова «Муравьиная тропа» был опубликован в журнале «Искорка» № 8 в 1977 году.

Белый флюгер

Повесть о мальчишках, которые помогли петроградским чекистам разоблачить и обезвредить врагов – участников кронштадтского мятежа.Ранее эта повесть выходила под названием «Подснежники».

О вас, ребята

Вместе со страной росла и крепла пионерская организация. За пятьдесят лет было немало испытаний и трудностей, которые коснулись не только взрослых, но и детей — мальчишек и девчонок. Каждый рассказ этой книги — страничка из большой пионерской летописи трудовых и боевых подвигов, совершенных за полвека юными гражданами нашей страны.В сборнике пять разделов. В первых двух — «Новый мир» и «Мы родились в двадцать втором» — героям посчастливилось создавать первые пионерские звенья и отряды. Борьба с бойскаутами, участие в схватках с кулаками, шефство над беспризорниками — таковы темы этих разделов.

Третья тропа

Повесть о жизни ребят в летнем трудовом лагере, о работе взрослых и комсомольцев по воспитанию “трудных” подростков.

Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.