Проблема с Джейн - [4]

— Тебе сколько лет?

— Двадцать восемь. Скоро двадцать девять.

— Такая молодая! Наверное, все твои студенты влюблены в тебя.

Она смущенно засмеялась и порадовалась в душе, что надела брючный костюм, а не облегающее черное платье. Бронзино продолжил:

— Я убежден, что без эротики нет педагогики. Возможно, в той атмосфере, которая царит в Соединенных Штатах, такое нельзя говорить, но мне кажется, что студенты учатся действительно хорошо только у тех преподавателей, в которых влюблены.

Джейн подумала о светловолосом парне, который каждую неделю в течение трех часов неотрывно смотрел на нее огромными, как у Бэмби, глазами — и в самом деле это был ее лучший студент. На память пришли воспоминания детства.

— Когда мне было пятнадцать, я влюбилась в свою учительницу французского языка — в колледже я изучала французский.

— У тебя с ней что-нибудь было?

— С кем?

— С твоей учительницей.

— О нет! У нее были муж и двое детей.

— Явно не Симона де Бовуар.

Бронзино улыбнулся. Джейн он всегда казался таким хладнокровным и сдержанным, что в свое время она не придала никакого значения распространяемым о нем слухам: несколько лет назад какая-то студентка обвинила его в сексуальных домогательствах. Теперь Джейн не была так в нем уверена.

— У тебя нормальные отношения с коллегами? — спросил он уже более серьезным тоном, поднося ко рту аккуратно отрезанный кусок слоеного пирога с овощной начинкой. Он ел с чувством собственного достоинства и никогда не разговаривал с полным ртом.

— Да, нормальные! Все такие внимательные. Очень занятые, конечно. Но в Девэйне, наверное, это в порядке вещей.

— Увы, это так. Вот уже несколько месяцев, как я хотел пригласить тебя на обед, а смог сделать это только в апреле. Год пролетает моментально — особенно второй семестр.

Он положил в рот еще один кусок, и за столом воцарилась тишина. Джейн не знала, стоит ли завести разговор о книгах Бронзино, которые ей понравились, в частности, о «Справедливости и красоте», очень повлиявшей на ее работу. Но такой неожиданный комплимент мог показаться ему лестью.

— А с новыми ассистентами, — продолжал Бронзино, — у тебя хорошие отношения?

— Вполне дружелюбные, но мы едва знакомы.

— Карри была моей дипломницей. Умная и обаятельная девушка. Надеюсь, вы подружитесь.

— Я тоже надеюсь. Но у нее очень мало времени, поскольку она как можно чаще старается вырваться в Калифорнию, к мужу.

— Верно. Я и забыл! Конечно, было бы куда удобнее, если бы ее муж жил здесь или в Нью-Йорке, как подруга Ксавье Дюпортуа.

— У Ксавье есть подруга в Нью-Йорке?

— Именно поэтому нам и удалось его заполучить. У него было также предложение от Гарвардского университета, но отсюда до Нью-Йорка ближе.

«А факультет французского языка лучше», — подумала про себя Джейн и улыбнулась.

— Его подруга преподает в Нью-Йорке?

— Нет, она актриса.

— Актриса?!

Джейн умолкла, боясь, что Бронзино решит, будто она интересуется Дюпортуа. Ей даже стало легче после того, как она узнала, почему у Ксавье никогда не было времени выпить с ней по чашечке кофе.

Официант забрал пустую тарелку Бронзино и принес второе. Давно пора: Джейн испытывала чувство голода, близкое к головокружению. Бронзино заказал второй бокал вина и приступил к лангустинам. Джейн положила в рот большой кусок курицы и скривилась: соус был слишком острый. Ей придется есть только рис. Бронзино поинтересовался:

— Ты нашла хорошую квартиру?

— О да, еще в июле. В старинном доме. Мне повезло. Это была первая квартира, которую я посмотрела. И я в нее сразу влюбилась.

С нескрываемым восторгом начав описывать старую квартиру — камин, превосходные полы, высокие потолки, лепной орнамент, — Джейн неожиданно резко остановилась. А если Бронзино подумает, что она старается заманить его к себе? Но он продолжал слушать ее все с той же доброжелательной улыбкой.

— Похоже, то, что надо. И в хорошем районе?

— На Линден-стрит, в пяти минутах ходьбы от университетского городка.

— Тем лучше. Ты слышала, что произошло в прошлый четверг?

— Да. Какой ужас!

Мать одного студента, которая приехала к сыну на три дня, проходя в четыре часа по Центральному скверу, в центре Олд-Ньюпорта, была ранена в ногу в самый разгар возникшей там перестрелки.

— Надеюсь, ты не забываешь об осторожности, Джейн.

— Я шесть лет прожила в центре Чикаго, и со мной ничего никогда не случалось. У меня даже ни разу не украли кошелек. А оружие я видела только в кино.

— Прекрасно, но все же не будь легкомысленной. В прошлом году рядом с университетом убили студента. Вечером лучше не ходить одной. У тебя есть машина?

— Нет. Я не люблю водить. Жаль, конечно, ведь я обожаю море, а чтобы туда поехать, нужна машина.

Бронзино одобрительно кивнул головой.

— Конечно. Кстати, побережье здесь превосходное. Кроме того, в получасе езды отсюда есть великолепный заповедник. Нужно будет тебя туда свозить.

Что это, приглашение? Джейн подняла свой бокал с водой. В тот же момент левая рука Бронзино потянулась к бокалу с вином и слегка коснулась ее руки. У него были белая до неприличия, гладкая, без единого волоска кожа и длинные пальцы, а на безымянном — обручальное кольцо. Он заказал третий бокал. Бутылка обошлась бы ему дешевле.