Проблема идеального. Субъективная реальность - [70]

исследований может оставаться как бы в тени, специально не акцентироваться.

Для нашей же цели этот аспект становится центральным, ибо определение общественного сознания как идеального относится к любому явлению общественного сознания. Каждое из них имеет свою содержательную и функциональную специфику, нас же интересует некоторое общее всем им свойство. Поэтому здесь можно в определенной мере и в определенных отношениях отвлечься от описания их конкретного содержания. Однако учет «содержательного» описания и соотнесение с ним описания по способу существования тем не менее останутся, как мы покажем ниже, важными опорными пунктами в анализе интересующего нас вопроса.

То, что было названо для краткости описанием явлений общественного сознания по содержанию, подразумевает наряду с описанием его собственного содержательного (семантического) параметра также описание остальных его основных параметров, а именно формального (структурного), истинностного (адекватно или превратно оно отражает общественное бытие), ценностного (чьи интересы выражает, какова предпосылка выбора хорошего и плохого, желаемого или нежелаемого), операционально-действенного (на что направляет действие, как его организует). Мы не расшифровываем более подробно каждый из перечисленных параметров, имея в виду, что описание по ним явлений общественного сознания аналогично в принципе обсуждавшемуся уже ранее аналитическому описанию идеального.

Для удобства изложения мы сохраним, однако, обозначение «описание по содержанию» для всех вместе взятых пяти параметров явлений общественного сознания. Сделаем еще одно уточнение. Оно связано с необходимостью специально оговорить те случаи употребления термина «описание по содержанию», когда речь идет о логических структурах мышления, ценностных структурах, общих правилах определенных действий, математических формах и т.п. Ведь во многих суждениях о специфике общественного сознания в целом и его отдельных явлениях концентрируется внимание именно на форме, структуре. И хотя всякая форма, структура содержательна, она тем не менее выделяется и анализируется особо, в отвлечении от ее содержательной наполненности. Такого рода формы, структуры, «структурные формы и схемы» общественного сознания вполне обоснованно вычленяются в качестве специального объекта анализа как характернейшая надличностная черта общественного сознания.

Однако и в этом случае сохраняется возможность и потребность двух типов описания: 1) когда мы говорим о специфике данной формы (структуры), уточняем ее принадлежность к некоторому классу форм (скажем, логических, ценностных, операциональных), ее функции в процессах духовного производства и т.п., это будет «описание по содержанию»; 2) когда мы интересуемся способом существования данной формы, фиксируем ответы на вопросы: каким образом, где, в чем воплощена данная форма, то переходим к «описанию по способу существования» (например, логическая форма может существовать в индивидуальном сознании как форма моего мышления и может быть воплощена в программе электронной вычислительной машины, т.е. существовать и функционировать отчужденно от индивидуального сознания, в системе технических, автоматизированных процессов, в «готовых» предметных конструкциях и т.п.).

Здесь мы подходим к весьма существенному пункту рассмотрения проблемы идеального. Всякое «содержание» общественного сознания может существовать в отчужденном от индивидуального сознания виде. Это «содержание» выражается вполне адекватно в различных формах надличностной объективации — в книжном тексте, произведении живописи, устройстве и функционировании машины, в продуктах производственной деятельности, в устойчивых социальных отношениях, т.е. во всевозможных знаковых, вещных, процессуально-структурных формах материальной культуры.

Однако далеко не всякое «содержание» индивидуального сознания может столь же адекватно выражаться в указанных формах объективации. Мы имеем в виду такие аспекты и моменты «содержания» индивидуального сознания, как болевые ощущения, текущие чувственно-эмоциональные состояния, переживаемые данной личностью, многие другие, ускользающие от полноценного словесного самоотчета, интегральные фрагменты «текущего настоящего» (включающие элементы образов, мыслей, смутных влечений, предчувствий, мечтаний и проникнутые эмоциональной амбивалентностью, неопределенностью интенций).

Разумеется, великий художник может уловить и выразить подобные состояния в слове, воплотить в музыке, в нотной записи. Однако шедевры мирового искусства, вместе взятые, гораздо уже по содержанию в сравнении с тем, что «тюри-лось» в миллиардах индивидуальных сознаний и что совершается в них сейчас. Это относится не только к тому «содержанию» индивидуальных сознаний, которое не имеет видимого социального значения и «мимолетно» для самой личности, но и к тому, которое способно иметь высокую общественную значимость, но пока еще не уловлено и не выражено средствами искусства и тем более науки (в силу ли непрестанности «творения», развития этого «содержания», его недостаточной оформленности, его слабодифференцируемой сложности или непонимания его подлинного смысла, отсутствия адекватных средств надличностной объективации и т.п.).