Проблема идеального. Субъективная реальность - [45]

Разумеется, надо четко различать философский и естественно-научный планы исследования сознания, не смешивать философскую проблему «материя и сознание» с широкой научной проблемой «сознание и мозг». Однако столь же важно не упускать из виду их существенную связь, которая как раз и выражает естественно-научный аспект проблемы сознания. А это значит, что успехи исследования сознания как функции мозга способны обогащать философское понимание сознания, стимулировать его дальнейшее развитие.

Новейшие достижения зоопсихологии, психофизиологии, нейрофизиологии, нейропсихологии, психофармакологии, нейролингвистики, нейрокибернетики, психиатрии и ряда других направлений естественно-научных исследований имеют существенное значение для обогащения и углубления философской проблемы сознания. Обзор этих достижений и рассмотрение их влияния на разработку философской проблематики могли бы составить предмет многих монографий. Для наших целей мы ограничимся отдельными примерами.

Прежде всего, хотелось бы отметить впечатляющие успехи в изучении психики животных, достигнутые зоопсихологией и зоосемиотикой [255]. Результаты этих исследований ставят много новых вопросов, касающихся предпосылок человеческого сознания и его качественной специфики. Вместе с тем они раскрывают исключительную сложность психики животных, особенности присущей высшим животным субъективной реальности. То, что у животных есть своя, во многом еще непонятная нам субъективная реальность, свой «внутренний мир», в некоторых отношениях аналогичный человеческому, не подлежит сомнению. Однако мы зачастую довольствуемся упрощенными представлениями о психике животных.

Границы аналогии между субъективной реальностью животных и человека слабо исследованы. Новейшие результаты зоопсихологии и зоосемиотики позволяют думать, что эти аналогии являются более многочисленными, чем предполагалось ранее, что категории высшего и низшего далеко не полно отображают соотношение между человеческим сознанием и психическим отражением у животных, что генетическая связь между ними не столь прямолинейна (ибо животным присущи и такие способы психического отражения и психической саморегуляции, которых нет у человека).

Некоторые советские философы, признавая наличие у животных субъективной реальности, считают возможным распространять категорию идеального и на эту область психических явлений. Таково, например, мнение А. Г. Спир кина [195, с. 75]. Справедливо подчеркивая общие черты психики человека и животных, В. С. Тюхтин рассматривает субъективную реальность животных как «промежуточный уровень идеального» [212, с. 209], т.е. в качестве низшего уровня отражения в идеальной форме. При этом он убедительно показывает необходимость учитывать естественно-научный аспект проблемы идеального, результаты конкретных исследований отражательной деятельности мозга человека и высших животных, которые раскрывают природу психического отражения именно как функцию определенным образом организованного материального субстрата.

Для В. С. Тюхтина то, что именуется идеальным, есть не более чем особое функциональное свойство высокоорганизованной материи. И чрезвычайно важно понять, каковы конкретные «механизмы», реализующие это свойство, каким образом мозг осуществляет субъективно представленное для индивида отображение внешних объектов. Здесь нет искусственно создаваемой иногда пропасти между философским пониманием субъективного образа объективного мира и конкретно-научным изучением психического отражения, наоборот, есть тесная взаимосвязь. Мы целиком разделяем такой подход.

Разумеется, это лишь один из аспектов анализа проблемы идеального. Теоретические обобщения, производимые в этой плоскости, логически совместимы с результатами анализа проблемы идеального в гносеологическом плане (и в других плоскостях). Более того, фундаментальные результаты естественно-научных исследований способны корректировать философские представления о тех или иных формах отражения. Достаточно указать на успехи физиологического исследования сенсорных процессов, которые раскрыли кодовую природе¹ ощущений и ряд важнейших механизмов самого процесса превращения энергии внешнего раздражения в факт сознания [194]. Результаты этих исследований, не ставшие еще, к сожалению, предметом основательного философского анализа, выдвигают новые принципиальные вопросы перед гносеологией чувственного отражения, позволяют, в частности, говорить, как это показано Н. И. Губановым, о диалектике образного и знакового в каждом акте чувственного отражения [59, 60].

Что касается вопроса о сфере использования категории идеального, то, по нашему мнению, ее целесообразно ограничить субъективной реальностью человека. Основание для этого мы видим в качественном отличии человеческой субъективной реальности от субъективной реальности животных. Структура последней скорее всего свободна от бимодальности, ей не присущи механизмы перманентного отображения самой себя (интроспективности, рефлексии, самопроектиро-вания). Приматы, как известно, не болеют шизофренией. Тут мы имеем иной тип целостности субъективной реальности и ее внутренней организации. Отсутствие абстрактного мышления, высокая стабильность потребностей, генетическая за-данность основных «норм» взаимоотношений с себе подобными и особями других видов — все это указывает на качественно иной характер познавательных процессов и психической активности у животных.