– Найти, я думаю, будет несложно. А вот насчет обезвредить – не знаю… – задумчиво высказался Василий Степанович. – Судя по уровню техники, и оружие у него должно быть получше нашего.
– Да уж, получше, – снова вмешался дядя Саша. – Они же в меня тогда в лесу стреляли. Запросто без головы остаться можно.
– Ну, кто без головы останется: мы или он, это еще вопрос, – хмыкнул Василий Степанович. – Но надо действовать наверняка и лучше взять его живым.
– Это еще зачем? – спросил дядя Саша.
– Пригодится. В целях получения информации.
– Послушайте, – сказала Ирина Геннадьевна. – Почему мы считаем, что он один?
– Но ведь следы только одного?
– Другие могли и стороной пройти. Мы же не искали больше.
Все замолчали, раздумывая.
– Верное замечание, – сказал, наконец, Василий Степанович. – Это моя вина – не додумался подробнее осмотреться. Ну, что же. Один или несколько, дела не меняет. Я вызываю спецгруппу, осторожно эвакуируем воспитанников и начнем поиск.
Егор не выдержал.
– Неужели вы ничего не понимаете?! Какая эвакуация, педагоги? Они же его прячут!
Немая сцена длилась несколько минут. Потом Ирина Геннадьевна прошептала:
– Не может быть…
Дядя Саша ударил себя кулаком по лбу:
– Ах, я старый дурак! Вот она – их тайна! Теперь все ясно. Вот почему они язык свой вспоминают!
– А Денису они звезду свою показывали, – добавил Егор.
– Точно, прячут, обормоты, – сокрушенно сказал дядя Саша. – Надо же… – Он был не на шутку расстроен. И Егор его очень хорошо понимал. Отдать сердце и душу сиротам и вдруг узнать, что не такие уже они и сироты, есть взрослый родственник, который детей всему научит лучше. Сколько волка ни корми… Егор едва не произнес этого вслух, но в последний момент осекся.
– Да, – сказала Ирина Геннадьевна, – ни о какой эвакуации и обезвреживании речи идти теперь не может. Травма останется на всю жизнь. Надо искать его и договариваться. Помощь взрослого нам очень пригодится.
– Да заберет он их с собой, – почти взвыл дядя Саша.
– Никуда он их не заберет, – Егор поднял руки, успокаивая дядю.
– Почему? – встрепенулся тот.
– Знаете, кто этот взрослый? Пилот той самой «тарелки», что упала у Николенек. Ты был потом на месте катастрофы, дядя Саша?
– Нет, но туда комиссия ездила.
– Он мог спрятаться, в лес уползти. А теперь в себя пришел и сюда забрался. Потому и хромает, что ранен был.
– Что, так полтора года в лесу и отлеживался? – недоверчиво усмехнулся дядя Саша.
– А что мы знаем о возможностях его организма? – вопросом на вопрос ответил Егор.
Дяде крыть было нечем.
Но Василий Степанович общих восторгов по поводу раскрытия тайны не разделил.
– Спецгруппу вызывать придется в любом случае. Представитель агрессивной цивилизации вряд ли будет настроен мирно. Кроме того, он наверняка вооружен и видит в нас только врагов, захвативших детей его народа. Так что, думаю, вполне может открыть огонь.
– Никакой спецгруппы! – Ирина Геннадьевна была очень взволнована. – Всей этой стрельбой мы нанесем детям непоправимую психическую травму. Да они нас просто возненавидят. Если дети прячут старшего товарища, значит понимают грозящую ему опасность!
– А что прикажете делать? – огрызнулся начинающий злиться Василий Степанович. – Где-то здесь засел вооруженный террорист, и каждую минуту может случиться беда. Вы поручитесь за то, что ничего не произойдет этой же ночью? Я – нет. А поскольку за безопасность пансионата отвечаю я, то и решать, какие действия предпринимать, буду тоже я.
– Нет уж, позвольте! – Вот теперь чувствовалось, что Ирина Геннадьевна не простой воспитатель детского сада. – Внутренней жизнью пансионата руковожу я, и извольте считаться с моим мнением!
Охранник уступил.
– Ну что же. Тогда думайте вы, как выбраться из этой ситуации.
– Очень просто, – Ирина Геннадьевна успокаивалась. – Сначала надо отыскать, где прячется этот взрослый «заяц». А затем я попытаюсь договориться с ним. Мне кажется, это будет не очень трудно. В конце концов и он, и мы хотим детям только добра.
– Вопрос только в том, кто как это добро понимает, – мрачно сказал Василий Степанович. – Хорошо, уговорили. До конца фильма еще около часа. Время у нас есть. Но одну я вас на переговоры не пущу. Пойдем вместе.
Ирина Геннадьевна чуть презрительно усмехнулась, но возражать не стала.
Чердак здания был довольно большой, но в целях пожарной безопасности ничем не загроможденный, и обыскать его удалось быстро – всего за полчаса. Не было там места, где бы мог укрыться взрослый «заяц».
Прикинув, решили, что в комнатах ему спрятаться тоже негде. Но на всякий случай заглянули под каждую кровать в спальне.
И, наконец, направились к подвалу. Подвал в пансионате был мощный, немного походивший на катакомбы. С какой целью строители понагородили все эти комнатки, клетушки, коридорчики и тупички – одному Богу известно. Но, если и мог кто-нибудь спрятаться в здании, то только там.
Василий Степанович шепотом приказал всем не разбредаться, держаться у входа. Сказав: «Пусть знает!», щелкнул общим выключателем, зажигая в подвале свет. Но пистолет свой, который было спрятал, вновь вытащил.
– Пойду сначала я один, – сказал он все так же шепотом.
