Про меня и Свету. Дневник онкологического больного - [2]

В пузырек с жидкостью мне сложили четыре мои козявки. Две из них болтались на поверхности, это то, что “мимо”, просто жировая ткань, поэтому она и не тонет, легкая. Две другие ушли на дно, именно их – кусочки моей опухоли – и будут исследовать на гистологию. Сомнений в том, что у меня рак, ни у кого нет, но необходимо понять и то, какой он формы. Так что пошла я вперед, куда доктор указал, прямиком в морг, значит. А уже через два дня я буду завтракать в Ницце. И в конце концов, не зря же придумали фразу “Увидеть Париж и умереть”. Я, может, умирать пока и не готова, но зато хоть Францию посмотрю и постараюсь на время поездки напрочь забыть о болячке.

10 апреля

Вообще, конечно, все это началось не сегодня. Все это началось намного раньше, когда делая очередное контрольное УЗИ щитовидки, я на всякий случай заплатила в клинике и за обследование молочной железы. Узистка обнаружила опухоль, но, поразглядывав ее и так и сяк, написала в заключении: “Фиброаденома”. И я с этой записью спокойно пошла домой. На дворе стоял ноябрь прошлого года.

Потом было много медицинской литературы и тщательное изучение собственного тела. А так как за год до этого мне уже ставили диагноз “рак щитовидной железы”, то по крайней мере в основных онкологических терминах я поднаторела. И в конце января, осознав, что узистка ошиблась, я отправилась на поиски хорошего онколога. Впрочем, не поймите неправильно. Слово “отправилась” не означает, что я вышла на улицу с плакатами “Ищу врача умного и недорого”, – я просто стала методично и настойчиво обзванивать и опрашивать знакомых и не очень знакомых людей, в нашей стране и в Израиле. Врач долго не находился. Так я дотянула почти до начала апреля. Поэтому, если вы скажете: “Так ты же, дорогая, сама сколько времени зазря потеряла”, – то будете абсолютно правы.

Время было упущено, что при онкозаболеваниях практически недопустимо. Но лично в моем случае есть небольшой нюанс: я очень плохо отношусь практически ко всем врачам. Я людям в белых халатах как профессиональному классу совершенно не доверяю. Эти самые врачи за все годы моей жизни умудрились столько ошибок в моем теле понаделать, что временами я вполне серьезно себе думала: “Не найду нужного мне доктора – не начну и лечиться. Какая разница, умирать от рака или от профессиональной ошибки очередного целителя…” Но, кажется, врач нашелся. Тот хирург, у которого я была 8 апреля в онкоцентре, мне понравился. Да и Яна, которая меня привозила в клинику на своей машине, сказала, что как мужчина он очень интересный. Впрочем, если честно, то Яна сказала, что врач, который выходил из соседнего кабинета, тоже весьма симпатичный. И она же потом рассказала, что, пока хирург за закрытыми дверями меня осматривал, с какого-то заседания вышла целая группа врачей и, по словам Яны, некрасивых среди них не было.

11 апреля

Итак, это уже четвертая запись в моем дневнике – тетради наблюдения за лечением. Позавчера нам со Светой сделали биопсию. Теперь эти козявки, откусанные от опухоли, будут недели полторы или две проверять в гистологической лаборатории, а мы пока начнем сдавать предварительные анализы. Из городского онкологического центра нас отправили в Железнодорожную больницу, потому что химиотерапию нам будут проводить именно здесь, в отделении исследования, по протоколу. Если говорить простым языком, то нас включили в число подопытных. Будут на нас опробовать что-то такое, что еще не выпущено в широкое потребление и продажу. Хорошо это или плохо? Я не знаю. Возможно, что нам достанется новейший препарат, благодаря которому человечество уже через несколько лет окончательно победит рак. А может быть и обратный вариант, когда эффект от лечения будет носить отрицательный характер.

В любом случае нас заставили подписать огромную кипу бумаг, основной смысл которых: “Я ознакомлена, я понимаю, я сама несу ответственность”. Света подписала все, не читая. Я с моим отношением к медработникам отправилась в холл под пальму, чтобы тщательно изучить бюрократическое крючкотворство. В итоге тоже, конечно, подписала, но так душа моя была хотя бы более спокойна.

20 апреля

Результаты гистологии получены: протоковый рак, и дальше много непонятных мне слов. В общем, все, как и ожидалось. Кажется, ставят вторую стадию, но я до конца пока не разобралась в этой классификации, надо будет подробно расспросить доктора и постараться самой это понять и других не запутать. В ближайшее время начнут химиотерапию. Вообще-то сначала, на первом осмотре, хирург в онкоцентре предложил сразу делать операцию, но затем сообщил, что в этом врачебном отделении проводят исследования новых препаратов, и я согласилась участвовать в этой программе, отложив хирургическое вмешательство.

Ну, да, да, все мы понимаем, что новые лекарства не появляются из воздуха. Их изобретают, изучают действие на мышках и свинках, потом обязательно проводят эксперименты и на людях. Знаю, что участникам подобных исследований часто платят неплохие деньги. Но это, конечно, не в нашем случае. Оплачивают риски, когда в исследованиях принимают участие здоровые люди. Мы же получаем обоюдную выгоду: компания-производитель видит результат, а нас лечат бесплатно новейшими лекарствами.