Про меня и Свету. Дневник онкологического больного - [15]

Шрифт
Интервал

Вчера успела побывать у кардиолога. Она вертела в руках мою розовую шуршащую кардиограмму и непонятно вздыхала. “Что не так?” – спросила я. Мы с нашей молодой девушкой-кардиологом в поликлинике уже больше трех месяцев каждые две недели встречаемся, мы друг для друга почти как родные, я себе позволяю с ней немного панибратски разговаривать. “Не нравится мне ваш результат, – качает она головой, – никогда такого еще не было. Неужели сердце от агрессивного лечения сдается?” Я черчу пальцем по столу замысловатые фигуры: “Эээ… Помнится, я вчера в то время, когда ко мне датчики прикрепили, несколько раз прокашлялась. Уверена, что это именно мой кашель ритм и сбил. Вы же знаете, не подведет сердце, выдюжит”. Она снова вздыхает, смотрит на меня настороженно и подписывает разрешение. “Вам же там в клинике перед операцией еще раз кардиограмму сделают?” – аккуратно подстраховывается она вопросом. “Обязательно”, – киваю я уже на бегу и, торопливо кидая в сумку медицинские бумаги, выскакиваю из ее кабинета.

Ну что же, остальные положенные обследования буду проходить только в платной клинике. В государственном медучреждении я уже просто не успею собрать все анализы. Сами все знаете, с нашей бесплатной страховой медициной на каждую сдачу крови по две недели в очереди стоишь. Пока талончик получишь, пока твой номерок по этой записи подойдет, там уже никакие обследования и не понадобятся. Впрочем, о том, что даже при бесплатной медицине платишь очень много, я писала уже не раз. Даже не хочется повторяться. Все равно коммерческих клиник не избежать. Впрочем, ладно, что загадывать. Пока еще надо дождаться своей очереди к хирургу и забрать искомый список того, что необходимо перед операцией обследовать.

Эльмире немного за шестьдесят, я ее знаю, мы уже встречались в этих мрачных коридорах онкологического центра. Приветливая она и добродушная, а в ее сумке всегда припасены вкусные сладости для тех, кто ей симпатичен и нравится. Бывший торговый работник, она и выглядит как классический торговый работник советских лет. Высокая прическа, крупные серьги, ухоженные хваткие руки. Сегодня она мне привычную конфетку не протягивает. “Эльмира, случилось что-то?” – “Выписываюсь я, Вероничка”. – “Так это же хорошо!” – “Ничего хорошего, – протяжно вздыхает Эльмира, – три дня подряд мне тут на местном аппарате кардиограммы делали. Все твердят: у вас был микроинфаркт, микроинфаркт. Может, и был. Я не знаю. Но если он микро, если я его не почувствовала, значит, это же и несерьезно? А они к лечению не допускают, отправляют в специализированную кардиологическую клинику. Ждут меня здесь не раньше чем через три месяца”. Эльмира снова вздыхает. А я замираю, не зная, что сказать в ответ. Впрочем, она меня все равно не услышит, она уже просчитывает свои шаги прощания. У Эльмиры поздняя стадия рака. Три месяца отсрочки лечения для нее – это фактически неизбежная смерть. И мы обе это прекрасно понимаем.

3 октября

Вчера даже не стала ничего из произошедшего записывать, вчера могла только громко ругаться. И, обычно спасительная, ночь не помогла. Голова все еще в тумане, мысли мечутся, а я разрываюсь между двумя решениями – то ли хирурга менять, то ли смириться с его словами. Наш вечерний разговор он начал с фразы: “Будем делать полную мастэктомию”.

Мастэктомия – это удаление груди. Правильнее сказать, молочной железы, конечно, но суть от этого не меняется, и я к этому совершенно не готова. В общем, он что-то бубнил, смотрел на меня безжизненными глазами скучающей акулы, а я, слушая его, пыталась осознать происходящее.

Конечно, я уже обсуждала и с родственниками, и с друзьями, что, возможно, мне сделают не легонькую операцию, удалив из разреза лишь опухоль, а могут и все оттяпать, – но это же я так, теоретизировала. Ведь наш разговор более шести месяцев назад начинался с диагностирования: дескать, опухоль у меня небольшая, стадия вторая, начальная, и потому операция будет, несомненно, органосохраняющей. Хотелось понять, для чего же мне полгода мучили организм химией, травили ядом почки, печень, желчный, желудок и заглушали болью мысли и мозги, чтобы потом объявить приговор более суровый, чем тот, что был вынесен до начала лечения.

Я пыталась что-то мямлить, он смотрел мимо меня и всеми фибрами демонстрировал, что ему совершенно некогда. Лишняя я в его кабинете, лишняя, нет у хирурга на меня времени. Пошла. Долго и бестолково ходила по улицам, пытаясь через ноги выбить накатившее настроение, звонила всем подряд, кричала в трубку, какая сволочь мой хирург и как я была права, не доверяя убийцам в белых халатах. Ну не люблю я врачей, не люблю.

4 октября

В платной клинике сделала по собственной инициативе дополнительные УЗИ и маммографию. Оба специалиста были благосклонны, говорили, что и до того маленькая опухоль уменьшилась еще в два раза, увеличенный лимфоузел вообще загадочно исчез и регрессия болезни на фоне химиотерапии существенна и заметна. Конечно, сразу захотелось поделиться радостью, поэтому, вызвонив Зою, вытащила ее в кафе. Пили пиво, рассуждали, что надо бороться за свое здоровье и свою жизнь самостоятельно, перепроверяя диагнозы врачей по два, три, а то и четыре раза. Воодушевленная разговором и двумя бокалами темного пива, позвонила хирургу на сотовый и снова услышала: “Я буду делать полную мастэктомию”. Как в холодный омут окунул. Пива больше не хотелось, и Петербург снова стал привычно серым с низким свинцовым небом и строгой мрачной архитектурой. Лишь в конце короткого разговора голос его стал наконец-то похож на человеческий, и он устало сказал: “Хорошо, приезжайте утром в понедельник, я еще раз вас посмотрю”.


Рекомендуем почитать
Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.