Про коалу Ушастика, черепаху Сарли и Карроинги-эму - [27]

Продолжая бить крыльями, Карроинги вернулся к своему гнезду. Здесь он утешил своё раненое самолюбие, прогнав бедную Уорри с гнезда. Он сам уселся на него, но перед этим осторожно повернул клювом все восемнадцать яиц.

К сожалению, Карроинги недолго пришлось гордиться, что он отец такого большого числа прекрасных яиц.

В течение трёх лет белые поселенцы не трогали эму, за исключением нескольких раз, когда они были просто вынуждены гнаться за птицами верхом, так как эму слишком близко подбирались к их посевам и домашнему скоту.

Но вот один из поселенцев сделал как-то открытие, очень печальное для эму.

Птицы часто останавливались и смотрели на сухощавых, будто поседевших от солнца людей, объезжавших на тощих лошадях равнину. Как хороши эти животные, называемые лошадьми, думали эму, наблюдая ритмичную игру их мускулов под золотисто-коричневой или же серой блестящей кожей. Во всяком случае, бегали они почти так же быстро, как эму. Вот поэтому-то, хотя эму и были очень любопытны, они старались держаться на значительном расстоянии от всадников.

В один прекрасный день, когда Карроинги спокойно сидел на своих восемнадцати яйцах, его слух вдруг уловил быстро нарастающий шум. Уорри не было поблизости: она ушла на поиски пищи. Гнездо было расположено среди низких дубков возле заболоченной части равнины, и Карроинги надеялся, что его не заметят. У него были все основания рассчитывать на это, так как расцветка эму была защитной и сливалась с цветом деревьев и травы. Этим природа как бы помогала эму укрываться от врагов. Оставаясь совершенно спокойным, Карроинги приник к земле, вытянув длинную шею и приложив голову к самой траве; глаза и уши его были на страже.

Стук копыт быстро приближался. Одна лошадь или две?

Зимний день кончался. Белый туман повис над землёй, и тёмные силуэты ближних дубков, кривых и сучковатых, казались как бы выгравированными на светлом фоне неба. Далеко впереди равнина незаметно сливалась со взметнувшейся вверх громадой серых облаков.

Каждый нерв, каждый мускул Карроинги был напряжён. Он всё ещё надеялся, что стук копыт вдруг начнёт удаляться. Но нет! Он приближался прямо к нему. Карроинги в страхе прижался к земле. Когда лошадиное цоканье раздалось всего в нескольких ярдах от него, сердце его отчаянно заколотилось. С пронзительным криком вскочил он на ноги и бросился бежать.

Двое людей натянули поводья, чтобы успокоить испугавшихся лошадей.

– Вот гнездо, Билл!

– Посмотри-ка на чудака, спасающего свою жизнь!

– Ну и кладка!

Карроинги остановился в сорока ярдах от людей и беспокойно глядел на них. Пока один из всадников следил за ним, другой соскочил с гнедой лошади и быстро сложил в сумку из-под сахара все яйца.

Затем оба ускакали прочь.

Гневу Карроинги не было предела, когда он обнаружил, что все до одного яйца украдены. Вернувшаяся Уорри была совершенно потрясена, она никак не могла понять, что же случилось. Оба не знали, что делать. Хотя бы пять, четыре, даже два яйца оставили им!

Ни одного!

Люди слишком полюбили страусиные яйца. Один из них, тот, которого звали Билл, высчитал, что в одном страусином яйце столько же содержимого, сколько в восьми куриных.

– При этом они вкусны! – сказал он китайскому повару на буррингской ферме. – Пожалуй, они слишком остры, но для омлета или кекса вполне годятся. Попробуйте-ка их!

Повар воспользовался его советом и убедился, что из страусиных яиц получается прекрасная закуска, если их запечь с сыром. Только предварительно с них надо было снять слой жира после того, как они пролежат ночь в миске, без скорлупы.

Но всё это, конечно, не было утешением для Карроинги и Уорри, которые потеряли свой первый выводок.

КАРРОИНГИ – ВОЖАК

На следующий год эму перенесли место кладки яиц на много миль в глубь страны. Поселения людей быстро разрастались, и эму стали мешать им. Некоторые фермеры огородили большие пространства для выгона овец. Другие вспахали узкие участки плодородной земли, кое-где перемежавшиеся серым песком, и засеяли их пшеницей или овсом.

Чтобы не оказаться вдруг в плену за изгородью, эму пришлось отступить на нетронутые ещё земли, где добывать пищу стало очень трудно.

К тому времени, когда Уорри была готова сделать вторую кладку, эму оказались на большом болоте. За узкой полосой высоких хинных деревьев, будто одетых в лохмотья, которые развевались по ветру, тянулось четверть мили водяного пространства. Глубина его была в несколько футов. Посередине этого озера находилось три или четыре болотистых островка, покрытых чайными деревьями и травой. Бросившись в заросшую гростником воду, Карроинги и Уорри доплыли до одного из этих островков, обошли его со всех сторон и решили, что это прекрасное и безопасное место для выведения птенцов.

Сырость не тревожила их, и они могли быть спокойны, что в таком месте люди уж не доберутся до их гнезда. Будучи по природе своей хорошими пловцами, эму в любой момент могли вернуться на берег.

Там Карроинги и Уорри сделали наспех гнездо из травы и сучьев, расположив их таким образом, чтобы яйца не могли раскатиться в разные стороны. Уорри снесла двенадцать яиц. И спустя семь или восемь недель их семейство могло уже насчитывать десять птенцов.