Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - [65]

Оценивший откровенность Иванов принялся, на правах хозяина, давать указания:

— Перед Машей пусть твой Козьма извинится. При всех. С бесплатной рабочей силой по поводу нового огородика, сам понимаешь, пролетаете. За честность спасибо. Ценю.

Закончив вводную, замолчал, давая понять, что инцидент исчерпан. Однако Анисий не уходил.

— Что-то ещё случилось?

— Козьму сёдня гнать, али пусть с домом попрощается? — обозначил основную закавыку старик. — Такое ослушание с пакостью спущщать нельзя. Стыд то какой!.. Ведь не со зла, — он по второму кругу начал неуклюже оправдывать туповатого подчинённого. Выглядело невесело.

— Жалеешь?

— Жалею, — признал домовой. — Справный работник, дом блюдёт, нрава, правда, беспокойного... Вот и пострадал.

Анисий явно не знал, как выпросить для Козьмы снисхождение. По всем правилам нерадивому домовику за подобные выходки полагался пинок пониже спины из вверенной жилплощади, и кроме хозяина дома отменить традиционное наказание не мог никто. Вот и пытался старикан намёками, не нарушая традиций, отвести страшную кару от проштрафившегося подчинённого.

Иванов тоже не особо жаждал репрессий.

— Гнать, говоришь, — подпуская начальственных интонаций, глубокомысленно, заговорил он будто сам с собой. — Виновен, говоришь... Вместо него кадры есть?! — последнее прозвучало резко, пугающе.

— Нет. Не подобрал! — стараясь выглядеть не полной размазнёй, принялся хорохориться и делать лихое лицо домовой. — Не успел! Виновен! Выправлюсь!

— Ты погоди, не принимай поспешных решений, — в этот момент инспектору до одури захотелось заиметь усы, трубку и кавказский акцент. — Тут думать надо. Судьба решается нашего... э-э-э, — нужная формулировка подобралась не сразу, — не постороннего. Возможно, он оступился, раскаялся, а ты сразу — гнать...

— Вот и я говорю, — не заметив подколки, горячо зачастил Анисий. — Может, снисхождение ему сделать? По первости?.. Вдругорядь сам поганой метлой аж до города лупцевать буду!

— Возьмёшь (эх, сейчас бы чубуком трубочным этак неспешно в сторону старикана ткнуть, для убедительности) на поруки. Под личную ответственность, — неторопливо закончил развлекаться Иванов, силясь не прыснуть со смеху раньше времени.

Саму проблему он решил давно, едва понял, о чём идёт речь. Решил просто: твой подчинённый — ты за него и отвечай. Или гони. В любом случае с тебя спрос.

Проживший далеко за сотню лет домовой не мог не знать эту древнейшую мудрость, потому посыл понял правильно, задерживаться дальше не стал, рассыпался в благодарностях, напоследок выдав:

— Я его в сарай отправлю на жительство, вину искупать. А в комнаты ходить не велю до срока. Ослушаться не посмеет. Поживёт без двора, вспомнит, каково оно, мыкаться бездомно... Прочувствует — вернётся.

Заговорщицки кивнув в знак согласия, Иванов попрощался с чрезвычайно довольным Анисием и отправился к кицунэ. Поскрёбся в двери, легонько постучал по косяку.

— Спят, — тихо прохрипел за спиной ответственный за админкорпус щуплый недомерок Пимен. — Поначалу плакали, а потом уснули...

— Ты что, подсматривал?

— Зачем? Слышно.

Поглядев на толстую дубовую дверь, плотно, без щелей сидящую в коробке; прислушавшись к ночной тишине и ничего, кроме уличных сверчков не услышав, инспектор дал себе зарок: если придётся ночевать здесь с женщиной — гнать домовых из дома без сомнений. До самого утра. Пусть в гости к кому-нибудь из братвы идут или в бане ночуют. Иначе не интим, а какое-то радио «Порно» получится, для избранных. С возможными комментариями от благодарных слушателей.

***

Проснувшись, Сергей первым делом навестил Машу и рассказал ей о ночном визите Анисия, от себя добавив, что про предмет спора можно забыть.

— Наш завхоз — мужик! Виновного не укрывал, пришёл сам, — говорил он, не понимая, почему кицунэ всё так же печальна. — Сказал, что можно вообще придурка выгнать...

— А ты?

— Не стал. Он в сарае срок мотать будет. До амнистии за ударный труд и примерное поведение.

— Спасибо, — первая с утра улыбка скользнула по губам девушки. — Домовому без дома плохо, по себе знаю. Пусть его... Но говн... тьфу, и выдумал же! Подкормку, — нашла она более приличный синоним для испорченной жижи, — жаль. Хорошая бы получилась.

— Эх... — Иванов всем видом дурашливо изобразил скорбь об упущенном урожае. Вышло забавно, рассмеялись оба.

— Завтракать пошли, и на пляж!

Время до обеда пролетело незаметно. Про исчезнувшую красную бочку никто пока не спрашивал, у огородика не шлялся. Как заподозрил инспектор — все ждали продолжения спора вечером, в качестве бесплатного реалити-шоу от заведения.

А показывать-то и нечего. Пусть старый недомерок сам отдувается, его архаровец содержимое в бочке испортил. На поводке вместо пони своего Козьму водит, или пополам распиливает для удовольствия многоуважаемой публики — без разницы. Надо бы предупредить, что постояльцев нельзя расстраивать. Развлечение нужно...

— А где Анисий? — поинтересовался Иванов у пробегающего мимо домового. — Обычно он на виду всегда, присматривает за хозяйством... С утра на глаза не попадался.

Маленький мужичок, вежливо остановившись и, не забыв про положенный поклон начальству, поспешил доложить, что старикан приболел, видеть никого не желает и вообще, «не в духе».