Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1 - [32]

Задумались…

– Добрый день! – неожиданно из коридора раздался приятный женский голос с непонятным, едва уловимым акцентом. – Добрый день! Господа позволят даме войти?

Оба парня резко обернулись. Из-за холодильника пулей вылетела Машка.

– Входите, – первым подал голос Сергей.

Из коридора в кухню прошла та самая, встреченная на рынке женщина, только теперь без лотка с пирожками. Она очаровательно улыбнулась, сделала лёгкий книксен, и представилась:

– Я – Роза. И мне нужна помощь.

И у Иванова, и у Швеца отвисли челюсти. И только Машка осталась невозмутимой.

– Присаживайтесь, – произнесла она. – А я только сегодня про вас заметку читала, как вы в Одессе парню прохода не давали.

– Какая наглая ложь! – возмутилась призрак. – Я лишь спросила у него, который час и попросила проводить меня! Я не знала, что теперь это предосудительно!

Домовая с сомнением покачала головой, а Сергей уточнил:

– Как же он вас видел? Вы же… нематериальная!

– Ну и что? Видят же люди призраков по всему миру – ничего такого, никто от этого кушать не перестал и с женой не развёлся… Я могу показаться, если захочу.

– Это правда, – встрял инспектор. – Так что вы от нас хотите? Какого рода помощь нужна?

Женщина покраснела.

– Мне… хотелось бы… просить вас об услуге… – стесняясь, начала она. – Видите ли, я впервые в вашем городе и не хотела бы попасть в дурную компанию. Сегодня, в заведении, я наблюдала за вами и мне показалось… что вы приличные молодые люди. Мне нужен совет!.. Как от представителей власти…

– Вот оно в чём дело… Вы не хотите иметь с нами проблем, и потому пришли сами, надеясь на нашу порядочность?

– Конечно! Я всегда знала, что если хочешь работать спокойно – сначала иди к городовому. Если он хороший человек – дело пойдёт вполне себе, если плохой – и начинать не стоит.

– А кем вы работали? – снова влезла Машка.

– Жрицей любви. Я была очень хорошей в своём деле, – с неожиданным достоинством ответила Роза.

Помощник с инспектором переглянулись.

– Так от нас вы что хотите?

– Разрешения жить в этом городе и зарабатывать себе на приличное существование, разумеется.

Парни снова закурили. Швец явно растерялся от такого поворота разговора, потому Иванов решил сам разрулить ситуацию.

– Допустим, мы не будем препятствовать. Но хотелось бы знать, откуда вы, с кем мы имеем дело, включая историю о пирожках с пальцами, и так далее…

– Разумно, – кивнула женщина. – Я расскажу всё, но это надолго.

– Ничего, время у нас есть, чай тоже.

– Ну хорошо… Слушайте… Я родом из славного французского города Марселя. В шестнадцать лет влюбилась в одного моряка торгового флота и была настолько дурой, что переоделась в мужское платье и сбежала с ним на его корабле под видом юнги. Но долго наше счастье не продлилось. В Одессе он, презрев мои чувства, отправился в бордель, где напился пьяным с местными дамами. Вернувшись – открыл нашу тайну капитану и меня вышвырнули на берег. Корабль, естественно, уплыл вместе с возлюбленным и более мы никогда не виделись.

У одинокой девушки дорог в чужом городе немного. Моя привела в дом любви, который стоял у лестницы. По ней люди шли из порта в центр Одессы и обратно. Там прошли мои юные годы…

Затем я постарела, подурнела, но благодаря моим старым клиентам, ставшим почти моей семьёй и дружбе с бордель-маман, меня не выгнали. От скуки я научилась готовить. Что угодно, но больше всего мне удавались пирожки. Поверьте, я едва доносила последний десяток до Привоза. Выручка была вполне себе, и я даже начала понемногу откладывать на билет до Марселя. Хотела увидеть свой дом, сестричек…

Машка захлюпала носом, тайком вытирая глаза платочком. Роза это заметила и улыбнулась ей.

– Милая девушка, не надо меня жалеть. Я вполне была довольна своей судьбой, пока не появился тот грек…

– Какой грек? – невольно перебил Иванов. Его этот рассказ начал сильно занимать.

– Он пришёл к нам вышибалой. Огромный, злой, совсем-совсем не говорил по-русски. А через полгода неожиданно умерла хозяйка нашего дома любви. Здоровая, ещё не старая женщина. На её место пришла дочка, пигалица, каких не бывает, и стала меня выживать. Но тут всплыл нюанс, – это слово Роза произнесла исключительно красиво, на чистом французском. – По завещанию моя комната оставалась за мной, что новую владелицу бесило жутко. Если бы не публичность и постоянные гости в коридорах – меня бы попросту вышвырнули, и полиция бы не помогла.

А потом у меня в пирожке нашли человеческий палец. Дальше скорый суд, где меня никто не слушал, петля. Но это не я! Это не я убивала тех бедолаг! Я брала мясо у торговца Цапенко, третье место слева! Я умоляла проверить мои слова, найти правду, но пристав лишь смеялся и говорил, что бегать как блоха по Привозу он ради такое мерзости, как я, не станет!

Швец решил прервать начинающуюся от воспоминаний истерику.

–Так, а грек тут причём? – грубо оборвал он женщину.

– О-о-о! – она закатила глаза и заломила руки. – Э то страшный человек! Он – колдун! Он это всё и придумал!

– Чего?

Роза немного успокоилась, вздохнула и стала говорить более связно.

– Понимаете, когда я сидела перед казнью в одиночке, он ко мне приходил поиздеваться. Дал гроши охране – они и пропустили. Грек смеялся мне в лицо; говорил, что моя душа будет навеки принадлежать ему и его роду. Я хорошо понимаю греческий – в моём ремесле без знания языков никак, и потому решилась расспросить его подробнее, чтобы утром доложить приставу или судье в надежде на пересмотр дела.