Между тем Иванов достал из папки, лежащей на холодильнике, лист с напечатанным текстом, сунул его в руки обалдевшему Кондрашову и понемногу начал выпроваживать из квартиры.
– Я тебе объяснение уже накатал, – напутствовал он стража порядка. – Шапку сам впишешь. Там стандартное: нет, не видел, не знал, не имею… Не потеряй смотри!
Закрыв дверь, Сергей вернулся на кухню и широко развёл руки.
– Вот так и живём, чтоб его… Объясниловки заранее для всех распечатываю пачками. А что ты показал этому дебилу в форме?
Антон закурил и, думая о чём-то своём, рассеяно ответил:
– Печать. После нашей первой встречи, когда она на тебя не подействовала, Карпович новую наложил. Оказывается, в той брак был. Символ какой-то криво лёг, или линии не соприкоснулись полностью… – не знаю. Теперь всё нормально.
– Пусть так, а показал что? – допытывался помощник.
Инспектор пожал плечами.
– Без понятия. Он увидел то, чего по работе боялся больше всего. Я сам её впервые в этом режиме тестировал. Прикольно… – и сразу сменил тему. – Ты прав. Надо Машке документы выправить. Только сложно это, а мне – вообще не под силу. Есть мысли?
–Да. Но деньги нужны. Много.
– Сколько?
– Не знаю, ещё не разговаривал. Это надо в область ехать к одному человеку, как раз хотел денька на три отгулов взять для этого.
Швец думал недолго.
– Бери, я прикрою, если что. И как только ситуации прояснится – сразу вызывай.
– Понял.
… Иванов сидел в кабинете у Дмитрия Александровича Осипенко, начальника … РУВД … области, человека с сомнительной репутацией и ни разу не доказанным криминальным прошлым.
По жизни это был жулик в погонах. Именно жулик, не оборотень. Но, надо признать, умный, хитрый и по-своему честный. Взяток с откровенных преступников он не брал, предпочитая крышевать проституток и металлоломщиков; очень любил лесхозы, а также умело, с размахом, строил собственный, полулегальный бизнес по экспорту древесины в заграничные края.
С Серёгой они познакомились случайно, ещё до карьерного взлёта Осипенко, и остались довольны друг другом. Особо не дружили, но периодически созванивались «просто так», поболтать за жизнь. Симпатия между ними неожиданно укрепилась после того, как Иванов нечаянно заметил за приятелем слежку.
– Собственная за меня взялась опять… планы меняются… Спасибо – ответил ему тогда будущий начальник.
Теперь помощник инспектора надеялся как раз на благодарность за тот случай и просто хорошее отношение.
– Дима, – проникновенно обратился он к товарищу. – Помощь нужна. Документы человеку выправить надо.
– Серёга! Ты обалдел?! – деланно удивился полицейский. – Да как это возможно!
Оба испытующе посмотрели друг на друга.
– На мне микрофона нет, и «жучков» я не приносил. Если тебя и слушают, то это не моя подача. Сразу уточню – документы прошу сделать тебя именно я, а не кто-то через меня. Для девушки. У неё их нет совсем. Если сомневаешься – пальцы ей откатаем и пробьёшь по базам, чтобы успокоиться. Так как? Только давай без витиеватостей – да или нет? За деньги отдельно поговорим.
Начальник долго, задумчиво смотрел на гостя. Взвешивал, решал. Сергей его не торопил.
– Ты понимаешь, о чём просишь? И сколько это стоит, если красиво делать? У тебя просто нет таких денег… К тому же девушка… Мало ли, как она себя потом поведёт? Вдруг истеричка?
– Дима! Я просил тебя не парить мне мозг! Нормальная там девушка, адекватная… И за деньги не твоя забота. Цифру озвучь – а дальше я сам разберусь.
– Да не в деньгах дело, дружище… У меня их и так в достатке, чтобы ещё и на тебе наживаться. Просто сложно это. Действительно сложно.
– Но возможно?
– Конечно, – улыбнулся он. – Если очень-очень хочется, но нельзя… Давай так! Ты мне поможешь в одной истории, а я решу тебе документы. Настоящие, весь пакет, отвечаю. Моё слово железное…
Иванов сразу заинтересовался. Если Дмитрий давал слово, то ему можно было верить. Но вот что за дело такое, если человек ради него от денег отказывается? Потому спросил осторожно:
– Что нужно?
– Не поверишь! Одного деда в нашем городе в больницу привезти! Не больше, клянусь! Да не смотри на меня, как на идиота! И подвоха никакого нет! Только то, что я сказал!
– Гадость в чём? – помощник инспектора не любил, когда что-то начиналось вот так, безобидно.
Начальник местной полиции горько усмехнулся, устроился поудобнее в своём кресле и пододвинул пепельницу, всем своим видом показывая, что за две минуты историю не рассказать.
– В общем, так, – начал он. – Жил-был на свете Арон Самуилович Лейц, 1919 года рождения. В войну воевал, потом в прокуратуре работал, хоть и по пятой графе не должен был, в суде отметился. Даже на пенсии консультировал важняков в особо мутных случаях. Половине прокурорской верхушки подзатыльники обучающие в их юные годы раздавал. Они его знают и помнят, и ценят… Детей тоже хороших вырастил. Сын в правительстве не последний человек, у дочки денег куры не клюют и связи те ещё…
– Достойная биография, – перебил его Иванов. – Только к чему ты это мне рассказываешь?
– Слушай дальше. С возрастом Арон Самуилович обрёл старческое слабоумие, провалы в памяти и прочие хвори очень пожилого человека. Его, естественно, домашние в лучшую клинику определили, с уходом и всесторонней заботой. А полтора года назад дед окончательно слёг, в беспамятство впал и в бой пошёл.
