Призыву по возрасту не подлежит - [12]

Наконец мать ушла, наказав Димке кучу дел; он кивал, нетерпеливо поглядывая в окошко. Едва шаги Екатерины Николаевны затихли, Димка, прихватив Рекса, выбежал во двор, где уже дожидались его друзья: они собрались на рыбалку.

Но планы спутались вдруг. С балкона квартиры Грановских их ласково окликнули:

— Мальчики! Зайдите!

Ребята повертели головами: к кому такое обращение? Да, Эмилия Наумовна смотрела на них и улыбалась. А ведь мальчишки опасались, что после речки будет у них с Левиной матерью совсем другой разговор.

— Пошли? — спросил приятелей Димка. — Я только Рекса домой отведу.

— Чего я там не видел! — дернул плечом Мишка. — От ихней музыки в ушах звенит!

А Васька молчком встал и пошел в гости. Нечего делать, Мишка потащился следом за атаманом. Вошел последним, с большой опаской.

Лева лежал на постели, а Эмилия Наумовна сидела рядом с ним на стуле. Из другой комнаты доносилась музыка, и Мишка недовольно поморщился: терпеть не мог этого грохота!

— Проходите, садитесь, — пригласила Левина мать. — Мне сын все про вас рассказал.

— Понятно, — пробормотал Мишка, на всякий случай пятясь к двери.

— Вы хорошие мальчики, — продолжала Эмилия Наумовна. — И он очень хочет с вами дружить. Трудно ему… Если бы папа был жив…

Голос Эмилии Наумовны прервался, она поднесла платок к глазам.

— Мама! — раздался из другой комнаты голос Виолетты, и Эмилия Наумовна испуганно посмотрела на соседнюю дверь.

— Да мы чего, мы ничего… — пробормотал Мишка. — Мы всегда… Будем на речку ходить!

— Ой, что вы! — замахала руками Левина мать. — Он после той речки никак в себя не придет: солнце его нажгло! А ему на солнце вредно. Вы, если хотите, приходите к нам: у нас книжки, читать будете, играть. А? Миша?

Мишка повел взглядом по книжной полке, скривился и захотел на волю.

— Ладно, там поглядим, — сказал он, толкая дверь.

— Спасибо вам! — неизвестно за что благодарила ребят Эмилия Наумовна.

А Мишка во дворе долго хохотал и на разные лады повторял:

— Мальчики! Приходите к нам. Книжечки будете читать, картиночки глядеть, в куколки играть!.. Ох, сдохну, братцы!

Димке это надоело, а Васька глядел-глядел да и сказал:

— Ну и хватит, балда!

Мишка обиженно замолчал и надулся.

К Леве больше не приходили. Целый день. До самого вечера. Они сидели у беленького флигеля, молчали. Идти было некуда. В кинотеатре «Спартак» закончился последний сеанс, а там пора на боковую.

— Скоро в школу, — вдруг вспомнил Димка, и Мишка зашипел на него рассерженным гусаком:

— Вспомнил! Все настроение отбил, дурак!

Васька засмеялся:

— Испугался? Неохота в школу?

— А кому охота! — ответил Мишка. — Уроки учи, и все такое! Мать ругаться будет: «Опять ты бездельничаешь, анчутка!» А в школе — училка!.. Да ну их всех совсем!

«Да, разленился я за лето, — подумал Димка. — Придется поднажать».

В его семье все учились. Мама, закончив институт, помогала отцу, и до поздней ночи, бывало, горел свет в их комнате.

— Дураки мы! — сказал вдруг Васька. — Батька мой все время толкует: «Учись, учись! Не будь темным, как мы». Он ведь с детства хребет ломал! У заводчика работал, во-от таким пацаном… Ох и били его!.. — Васька сжал кулаки и замолчал, потом насмешливо поглядел на Мишку: — А тебе, балде, наука сама в руки лезет, а ты рыло воротишь! Кто ж из тебя получится?

— Кто-нибудь уж получится! — проворчал Мишка. — Не хуже тебя будем!

— А твой отец, видно, шибко ученый? — спросил Васька у Димки, поглядывая на окно кабинета Максима Максимовича. — Как вечером к тебе ни придешь — он то пишет, то читает.

— Он рабфак закончил. Знаешь, как трудно ему было! А теперь дальше учится.

— Куда ж дальше? — искренне удивился Мишка, а Васька насмешливо сказал:

— А ты думал, дальше уж и некуда? Голова садовая!.. Я тоже буду инженером! — неожиданно закончил он, и Мишка выразительно хмыкнул.

Во двор начали выходить жильцы — посидеть перед сном на воздухе, посудачить. Димка присматривался к родителям Мишки. Отец его — пожилой, степенный и седоусый, которого все называли Кузьмичом. Мать — бойкая, говорливая, так и сыпала словами: видно, в нее уродился болтливый сыночек! Внимательно слушала ее Эмилия Наумовна, изредка вставляла ученое словцо. Появилась даже Юлька-воровка, трезвая и потому сердитая, уселась, закурила. Женщины с неодобрением поглядывали в ее сторону. Последним вышел Лева, подошел к ребятам. Они потеснились на бревне.

— Ну как, ожил? — хлопнул его по плечу Мишка. — Опять плавать будем?

— Будем! — твердо ответил Лева, и Мишка хихикнул.

Васька помалкивал: его родители жили в старой школе и сюда не выходили.

Во дворе появилась Виолетта, и все уставились на нее, нарядную, веселую.

— А мы сегодня с парашютом прыгали! — звонко сообщила она, и Эмилия Наумовна охнула, а Васька с уважением посмотрел на тоненькую девушку.

— Молодец, девка! — сказал Кузьмич. — Иные и парни, а не такие! — И он поглядел в сторону своего непутевого Мишки.

А Виолетта, забежав на минуту в дом, тут же вернулась, таща патефон и пластинки.

— Вечер танцев! — объявила она. — Мишка, крути машину!

Мишка, посапывая от сознания серьезности порученного дела, занялся патефоном. Виолетта вытащила пластинку, поглядела и, поставив ее на диск, сказала: