Призыв Духа - [33]

В противоположность поздней западной практике, Предание отстраняет монахов от священства. Священство настолько связано с веком сим, с житейскими тревогами людей, что в идеале не должно сочетаться с состоянием, которое предвосхищает жизнь будущего века. Этой позиции не чужды соображения насчет пастырской мудрости. Священник должен очень близко, интимно знать все, что испытывают люди. Верно, что человек, познавший глубины духовной жизни, способен все понять и направить. Но не менее верно и то, что священник, познавший всю уязвимость обычной жизни, в своем естественном опыте обретет источник сострадания, которое облегчит ему переход от абстрактного нравственного суда к кротости по отношению к грешнику. И в то же время верно, что опыт неудачного супружества зачастую вредит духовной жизни. Психолог, которому я сказал, что наличие у священника супруги ставит множество практических проблем, возразил мне: «Но ее отсутствие ставит их еще больше». Вот почему апостол Павел требовал, чтобы брак священника был по человеческим понятиям удачным.

Помимо этих соображений, которые представляются мне верными для любой исторической эпохи, подобает принять во внимание еще одно, современное, возражение против безбрачия в Западной Церкви: в нашей цивилизации, где пол имеет большое значение, многие люди, рукоположенные в молодом возрасте, не могут более выносить связанного со священством образа жизни. В столь бесстыдном обществе, как наше, всякое неопровержимое утверждение может стать, по меньшей мере, неосторожным. Следует также признать, что супружеская жизнь большого числа восточных священников — наряду с добровольной бедностью и аскезой, глубоким личным и литургическим благочестием, пастырским самоотвержением — сближает их с прихожанами. Да и в протестантских Церквях брачная жизнь пасторов никогда не мешала выдвижению выдающихся богословов.

Конечно, брак — отнюдь не панацея. Кьеркегор иронизировал над датским протестантизмом, в котором брак сам по себе рассматривался как признак серьезности. Было бы неверным мистицизировать брак, как это поныне делается в отношении безбрачия. Надо подчеркнуть, наконец, и то, что современная восточная практика непременного вступления в брак перед рукоположением никак не соответствует духу Павла. Для апостола было важно, чтобы счастливая семейная жизнь человека указывала на такие его добродетели как сила и мудрость. А ведь нет ничего ненадежнее, чем наскоро заключенный брак, и вряд ли обремененный им выпускник богословской школы станет от этого сильным и мудрым священником.

Если никакой образ жизни не может быть обязательным и считаться неотъемлемо присущим полноценному пастырю, то перед Церковью встает еще одна проблема: как относиться к вступлению в брак после рукоположения. Каноническое предание однозначно требует, чтобы священник, женившись, становился мирянином. На Западе такого отлучают. Однако известно, что в западном чине рукоположения ничего не сказано о целомудрии, а лишь об обете безбрачия. Часто говорят о мистическом браке между епископом и его епархией, между священником и алтарем. Заключить после этого «физический» брак означало бы, дескать, стать двоеженцем. Кто же не заметит здесь смешения уровней, намеренной игры словами? Ныне в хорошо осведомленных католических кругах полагают, что в конце концов Церковь уступит в этом пункте. Многие православные богословы считают, что традиционный запрет священнику жениться имеет чисто пастырское основание: не должно отягощать двусмысленностью отношения священника с незамужними женщинами.

Я думаю, что искреннему обсуждению этого вопроса мешает опасение, что наши слова будут истолкованы как выражение наших личных затруднений. Вот почему видный католический богослов, сторонник разрешения священникам вступать в брак, говорил мне, словно бы в свое оправдание: «Я могу рассуждать об этом свободно — я слишком стар для женитьбы». Среди упорных защитников безбрачия нередко можно встретить мирян или священников, которых это безбрачие никак не ущемляет. На Востоке эта проблема обсуждается вновь, особенно такая ее сторона, как возможность второго брака священника–вдовца.

Совесть Церкви должна разрешить по меньшей мере два вопроса пастырской жизни. Во–первых, человек, готовый к рукоположению, может еще не встретить той, кого он хотел бы взять в супруги. Эта проблема была несущественной, когда в обществе господствовал брак по расчету, но современная девушка была бы оскорблена, если бы студент женился на ней, чтобы стать священником. Во–вторых, священник, даже охваченный самым искренним духовным порывом, через несколько лет служения может убедиться, что переоценил силу своего воздержания. Зачем же обрекать такого человека, с душой священника, со способностями пастыря, на возвращение в ряды простых мирян? Почему священник, который потерял жену, если он еще молод и на его руках несколько детей, должен быть лишен возможности жениться вторично? Пора признать, что свобода детей Божиих включает возможность для всякого человека, живущего в миру, избрать то состояние, которое наилучшим образом соответствует его возрастанию в жизни Духа.