Призванный - [17]

— Я рада видеть вас в Доме Рабоса, Алан. Вы можете не волноваться. Ваш сын вырастет достойнейшим из Рабосов и обязательно пройдет через Врата. Даже несмотря на последние события, — женщина как-то нервно оглянулась, — Всевышний сам благословил это заведение.

Папа кивнул, оглядываясь на меня. Мама как-то очень крепко сжимала мою руку. Я хотел выбежать к папе, но она не дала. Родители ругаются? Мама нервничала. Ее ладонь была мокрой и липкой. Так всегда было, когда они ругались.

— Не глупи, — мягкий голос папы, — отпусти его.

Мама трясла головой, делая шаг назад, от чего я чуть не упал.

— Дорогая, вам не о чем волноваться, — противный голос тети, — это его судьба. Так сказал Всевышний.

Мама опустилась на колени, повернувшись ко мне. Большие синие глаза смотрели с каким-то беспокойством. Я тоже нервничал, ведь я чувствую маму. Она убрала с моего лба челку и коснулась губами лица. Теплые пальцы перебирали мои волосы, взлохмачивая их. Мне нравилось, когда мама так делала, поэтому я улыбнулся.

— Милый, тебе нужно будет пожить здесь, — на глазах мамы выступили слезы, — так хочет Всевышний. А мы все должны его слушаться.

Я непонимающе смотрел на маму.

— Вы меня больше не любите? — от таких слов моя нижняя губа задрожала.

Мама прижала меня к себе, а я обнял ее за шею крепко-крепко. Мама плачет? Папа отвернулся от нас.

— Любим, сынок, — его голос хрипел, будто ему было тяжело говорить, — очень любим, Оли. Но так хочет Всевышний.

— Послушай меня, — мама отодвинулась, сжимая мое лицо в ладонях, — ты — Воин. Эти люди научат тебя, как быть настоящим Рабосом. Ты будешь самым сильным, еще сильнее, чем наш папа. И как только закончишь учиться — вернешься домой. А мы тебя всегда будем ждать, дорогой, — грустная улыбка мамы скользнула по лицу.

— А это долго? — я поднял глаза на тетю, — Мне еще нужно доесть кашу.

— Нет, Оливер, — женщина смотрела на меня, улыбаясь, — время пролетит незаметно, вот увидишь. Тут будет много детей, вам будет весело.

Папа подошел к нам и коротко поцеловал мои волосы. Мужчины не плачут и не должны проявлять ярко чувств. Мы сильные. Папа улыбался.

— Слушайся старших, сынок, — папа положил руку на плечо мамы, — все, Валери, заканчивай. Нам пора.

Мама кивнула, еще раз прижав меня к себе. Я взрослый. Воин. Они говорят со мной, как со взрослым и я должен понять. Я буду сильнее папы. Хотя во всем Эписе не отыскать сильнее. Поэтому я помахал родителям и решительно повернулся к тете.

— Пойдемте. Я готов.

Холодные пальцы женщины сжали мою ладошку. Я вытирал слезы, но старался тихо. Мужчины не плачут. А я стану сильнее, чем даже сам папа.

Натали испарилась, стоило нам переступить через порог. Что-то бормоча себе под нос, с торжествующей улыбкой, Осирис подхватила сумку и скрылась в ночи Эписа, не давая и шанса ее окликнуть. Оставалось надеяться, что еда, приготовленная ей, не исчезла так же быстро, как она сама. Видимо Крейн думал о том же, потому что быстро заглянув в спальню Макса и убедившись, что тот спит, тут же скользнул на кухню.

Вот и что прикажете делать? Сняв свои многострадальные кеды, я поправила веревку, которой на талии перехватила рубашку Крейна. Экстра короткое, но все же платье, закрывало все, что должно скрывать. Да и учитывая мою худобу это не так сильно бросалось в глаза. Тем более ночью. Некоторые наряды Елены, которые я успела лицезреть, в разы короче. Так что уж Крейн точно переживет меня в таком виде. Жаль, что я не успела расспросить Натали есть ли какие-то новости от Эли. Звонить Бену, а уж тем более призванному, не хотелось. Ладно, завтрашний день, кажется, наконец-то будет принадлежать мне самой.

Зайдя на кухню, я невольно улыбнулась. Сильнейший из живущих, наследник великого благородного рода Крейнов, Осирис, воскрешенный, детектив Башни Смотрящих, герой Эписа и Бесконечной Войны, зачерпнул половником суп, стоя у открытой двери холодильника, придерживая ту коленом, и с удовольствием отхлебывал бульон. Скорее всего где-то в склепе Крейнов сейчас недавно упокоенный Рэндал перевернулся. При чем два раза. Второй — когда капля сползла по подбородку Эрика и тот вытер ее рукавом. Да, голод такая вещь. Забудешь и о происхождении, и о всем воспитании. Поймав меня краем глаза, Крейн улыбнулся.

— Налить? — я кивнула, проходя внутрь и усаживаясь на стул.

Пока Крейн отточенными движениями открывал дверцы шкафа и разливал суп, я не могла отвести от него взгляд. Ведь кажется, что мои чувства были так очевидны. Но почему столько лет я не замечала их? Сколько раз я говорила, что люблю его, невольно? Потому что знала это, потому что действительно считала так. Я любила Эрика Крейна сильнее, чем кого-либо. Но почему-то упорно считала себя связанной с Лавром. Ведь на самом деле все было наоборот. Мы дружили с Максом с детства. Брат моей подруги, теплая семья. Он, несомненно, был очень мне дорог. И я даже была влюблена в него. Только же это не шло ни в какой сравнение с тем, что я чувствовала находясь рядом с Эриком. Как же это объяснить. Ужасный Мир, где нет будущего, окрашенный красным, вдруг становился цветным рядом с ним. Спокойствие, окутывающее меня, даже тогда, когда вокруг была одна смерть.