Призраки зла - [34]

— Один из авторов?

Это предположение заинтриговало Хофмана.

— А разве авторы убивают своих издателей?

— Обычно нет, — признал Малтрэверс. — Но безумие среди писателей — не редкость.

— Ну, я особо не углублялся, но, насколько мне известно, она печатала детские книжки и руководства по выращиванию экологически чистой морковки. — Хофман осклабился. — Мне это нравится. Начинаешь раскапывать овощную грядку у такого огородника-эколога и обнаруживаешь, что она удобрена трупами людей, с которыми он поссорился. Сенсация для любой первой страницы.

— О'кей, это была просто идея, — сказал Малтрэверс. — Значит, насколько я понимаю, у Кэролин не было никаких врагов, но она внезапно погибла.

— Да, упав под поезд в метро.

— Но ее могли столкнуть.

— Да, могли, и как раз этим занималась полиция. И нашла только женщину, которая могла бы это сделать, будь у нее для этого основания. — Хофман захлопнул блокнот и пытливо взглянул на Малтрэверса. — А почему у тебя из-за этого голова болит?

— Она была приятной дамой, и мне не нравится, что она погибла, — уклонился от прямого ответа Малтрэверс. — Так что полиция умывает руки?

— Дознания еще не было, но, похоже, оно будет простой формальностью. Вердикт «несчастный случай» и частное определение в дирекцию метро по поводу правил безопасности, вряд ли что-нибудь еще.

— Но остается возможность самоубийства, — указал Малтрэверс.

— Если можешь, назови причину. Полиция ее явно не обнаружила. И ты же сам говорил, что она была ревностной католичкой. Разве самоубийство не смертный грех?

— Кажется, так. Во всяком случае, самоубийца должен быть вне себя от отчаяния, а она была счастлива, насколько женщина может быть счастливой.

— Итак, несчастный случай?

— Если только у Дафны Джилли не было мотива.

— Тогда найди его — и не забудь, как мы договаривались. Ты раскапываешь убийство, а я получаю эксклюзив. Пока.

— Счастливо… и спасибо. Благодарность — за мной.

Хофман вернулся к своему дисплею, а Малтрэверс потянулся к кофеварке. Пока наполнялась его пластиковая чашечка, он раздумывал, что бы еще предпринять до встречи с Джеком Бакстоном и презентации в ОГМ. Одна возможность пришла ему в голову, и он позвонил Люэлле Синклер.

— Что стало со «Скимитер Пресс»? — спросил он. — Ей кто-нибудь занимается?

— Да, Джейн Рут, карманная динамомашина Кэролин. А почему вы хотите знать?

— Может быть, ей что-то известно, но она это не сознает? Вы ее встречали?

— Несколько раз. Сошлитесь на меня и скажите, что я сказала о'кей. Подождите, сейчас дам вам номер.

Имя Люэллы сработало как пароль, избавив от лишних объяснений, но Джейн Рут все равно оставалась начеку.

— Вы хотите поговорить о смерти Кэролин? Мне это сейчас очень тяжело.

— Я и сам это понимаю, но, может быть, это важно, — сказал Малтрэверс. — Позвольте мне купить вам ланч, а если вы почувствуете, что разговор невыносим, я отступлюсь.

— Хорошо, — согласилась она. — По крайней мере, вы меня заинтриговали. Моя контора в Ковент Гарден, за углом как раз «Фрайдиз». Устроит?

— Встречаемся в вестибюле… А как я вас узнаю?

— Я маленькая и рыжая, выделяюсь из толпы, но не красотой. Хорошо. Через полчаса?

Когда Малтрэверс шел на встречу с Джейн, Ковент Гарден бурлил туристами и служащими контор. Более трех столетий он был фруктовым и овощным рынком, а сейчас на его открытых лотках и под стеклянной крышей продавали разнообразные сувениры, а цветочниц вытеснили уличные артисты. Студентка консерватории играла на флейте под аккомпанемент камерного оркестра, записанный на магнитофон, какая-то женщина исполняла старые песни, когда-то популярные в мюзик холле — вообще без аккомпанемента, перед собором святого Павла пара молодых людей, перешучиваясь между собой, нарочито небрежно жонглировала короткими клюшками. Малтрэверс обошел их и их зрителей и, миновав свое издательство, высокое пятиэтажное здание, втиснутое между соседними, как тонкий томик одной из публикуемых им серий, повернул за угол к Стрэнд. Джейн Рут ждала во «Фрайдиз», и он узнал ее моментально. Судя по лицу, ей было около тридцати, а по росту — двенадцати лет. Недостающие дюймы компенсировались пронзительно рыжими волосами и яркой индивидуальностью, которой хватило бы и на шесть футов роста. Она подняла глаза, не менее голубые, чем у самого Малтрэверса, проницательно разглядывая его при рукопожатии.

— Я звонила Люэлле. Она сказала, что вы ей очень помогли, и чтобы я рассказала вам все подробности. Со смертью Кэролин что-нибудь не так? Я хочу сказать, кроме того, что она случилась.

— Возможно. Сначала я так не думал, но… Давайте сядем, и я все вам расскажу.

«Фрайдиз» — полное название подразумевало «Спасибо Господу за то, что сегодня „фрайди“, то есть пятница», — один из тех немногих в Лондоне ресторанов, куда удалось просочиться предупредительности и дружелюбию, свойственным американцам.

Английское обслуживание, в глазах персонала едва ли отличающееся от несения службы, придает атмосфере ресторана шарм тюремной столовой. Нельзя сказать, что лондонцу совершенно неизвестны доброжелательное приветствие, сопровождение до стола, предложение охлажденной воды, искреннее сожаление по поводу отсутствия его любимого блюда и рекомендация попробовать другое (очень вкусно, если вы любите такие вещи), выражение радости при приеме заказа и пожелание приятного аппетита, но они такая же редкость, как в Нью-Йорке — вежливый полицейский. В течение последующих нескольких минут Малтрэверс и Джейн Рут сели за стол, сделали заказ, получили бутылку очень прилично охлажденного белого вина.