Призраки Замоскворечья - [3]

Соколов опустил голову:

– Простите…

Глядя на него, Надежда ощущала неловкость от того, что этот пожилой, заслуженный человек винился перед ней и так глубоко переживал свой промах. Покрутив брюки в руках, она предложила:

– Можно выкроить новые.

– Нельзя, – сказала Ираида Самсоновна.

– Почему? Кажется, костюм сшит из нашей ткани.

– Она закончилась. Ее просто нет.

Надежда выдвинула ящик стола и вынула из него сантиметровую ленту.

– Принесли мерки Рыбниковой?

– Вот! – Соколов положил на стол бумажный листок.

Несколько минут Надежда вымеряла длины штанин. Валентин Михайлович внимательно наблюдал за ней, готовый в любую минуту дать объяснения.

– Ну, вот что… – наконец, заговорила она и указала на низ штанины: – Нужно укоротить еще на три сантиметра.

– Что?! – Валентин Михайлович в ужасе отпрянул.

– Укоротить и заузить ниже колена, – повторила Надежда тоном, не допускающим возражений.

– На сколько? – испуганно переспросил Соколов.

– Ширина брючины внизу должна быть не больше девятнадцати сантиметров.

Он замотал головой:

– Это окончательно погубит все дело. Рыбникова нас уничтожит!

– У вас есть четыре часа. Примерку буду делать сама.

Когда закройщик ушел, Ираида Самсоновна схватилась за щеки, и ее красивое лицо исказилось:

– Нет… Это выше моих сил, – прошептала она.

* * *

Гостиная ателье «Надежда Раух» являла собой просторное помещение, по стенам которого стояли антикварные шкафы и застекленные горки. На их полках хранилось множество красивых вещей. Фарфоровая посуда, изящные статуэтки, столовый текстиль: старинные салфетки и скатерти, украшенные плауэнским кружевом или отороченные узорчатой каймой «ришелье». В угловой витрине разместилась винтажная коллекция сумочек с прелестными фермуарами, среди которых выделялись театральные, вышитые в технике «Petit point»[2] и напоминавшие маленькие старинные гобелены. Кресла, банкетки, диваны различных видов и стилей, расставленные на двух огромных коврах, сияли парчовой обивкой и гнутыми, с золотом ножками. У старинного секретера красного дерева, за столом маркетри[3] сидела администратор – ухоженная девушка в белой блузке.

Со стороны лестницы, ведущей в административную часть ателье, к ней подошла Надежда:

– Виктория, нужно поговорить…

Девушка немедленно встала. В гостиной появилась Ираида Самсоновна. За ней с костюмом в руках вошел Валентин Михайлович. Ступая по мягкому ковру, они приблизились к секретеру.

Обращаясь к закройщику, Надежда спросила:

– Ну что?

– Все сделали, как вы приказали.

– Могу быть в этом уверена?

Склонив голову, Соколов снял с шеи сантиметровую ленту и протянул ее Раух.

– Это лишнее, – сказала она и поочередно оглядела всех, кто стоял рядом. – Теперь мы все должны согласовать свои действия. Виктория, – Надежда указала пальцем на девушку, – следите за монитором. Когда подъедет машина Рыбниковой, звоните Ираиде Самсоновне…

– Не нужно, – сдержанно проговорила Ираида Самсоновна. – Я сама встречу Ирину Ивановну. Подожду в гостиной, пока она не приедет.

Надежда мельком взглянула на напольные часы, что стояли в углу:

– Предупредите охранника, чтобы не отлучался от двери. Как только Рыбникова взойдет на крыльцо, пусть тотчас откроет.

– Прослежу, – кивнула Виктория.

– После того, как Ираида Самсоновна проводит Рыбникову в комнату для примерок…

Виктория уточнила:

– В римскую или в розовую?

– В римскую, там просторнее, – сказала Ираида Самсоновна, и Надежда Раух продолжила, обращаясь к Виктории:

– Сразу приглашайте закройщика.

Валентин Михайлович кивнул:

– Я приношу костюм Рыбниковой.

– Вы приносите костюм, – подтвердила Надежда. – Через минуту появляюсь я и говорю, что проведу примерку сама.

Понимая, к чему она клонит, закройщик поинтересовался:

– И что делать мне?

– Сначала удивиться, потом тихо исчезнуть.

– Все понял.

– Идите в швейный цех и ждите звонка.

Валентин Михайлович бесшумно испарился вместе с костюмом.

– Виктория, будьте готовы к тому, чтобы принести чай… – снова заговорила Надежда.

– Рыбникова пьет черный кофе, – уточнила администратор.

– Тогда принесете кофе. И, пожалуйста, не затягивайте. – Сцепив руки в замок, Надежда ненадолго задумалась, потом заключила: – Это все. Действуем слаженно, и никакой паники.

* * *

Когда приехала Рыбникова, Ираида Самсоновновна любезно встретила ее на пороге гостиной:

– Рада видеть вас, Ирина Ивановна. Милости прошу, проходите. – Ее спокойное, благообразное лицо не выдавало ни тени волнения.

– Простите, что задержалась! Дела, знаете… На себя времени катастрофически не хватает, – заметила Рыбникова.

Ее номенклатурный образ был органичен, словно не создавался стилистами и пиарщиками, а вместе с ней явился из чрева матери. Ирина Ивановна выглядела в точности как на телевизионном экране или на фотографиях в журнальных статьях: плоское лицо, скошенный лоб, большие карие глаза немного навыкате, черные волосы до плеч, уложенные, но негустые. По информации в Интернете, ей было сорок. Рыбникова одевалась в брючные костюмы, за исключением тех случаев, когда протокол мероприятия предписывал платье. Но и тогда платье выбиралось нужной длины, чтобы прикрыть мускулистые крестьянские ноги, особенностью которых были тощие щиколотки и небольшие ступни.