Призраки Сумеречного базара. Книга вторая - [99]

– Я видел, как ты нарезаешь круги на рассвете, – сказал Джем.

– Вот ужас-то! Взять и сказать такое человеку, – поежился Кит, словно пытаясь избавиться от чего-то неприятного. – Я… не слишком одарен по этой вашей Охотничьей части. Блэкторн… и остальные – они родились в Институтах, росли со всем этим, а мой папаша учил меня в основном карточным фокусам. Вряд ли этим удастся произвести впечатление на демонов. Хотя фокусы отличные.

– Ты не обязан становиться Сумеречным охотником, – сказал Джем. – Я вот, например, не Охотник. Но был им – когда-то я очень этого хотел. Я знаю, каково это, когда ты чего-то хочешь так сильно, что это ломает тебя.

Сражаться. Быть парабатаем Уилла. Убивать демонов и защищать невинных, вести такую жизнь, которой гордились бы отец и мать… когда он снова их увидит. И еще одна мысль помогла Джему пережить худшие ночи взросления – мечта найти любовь, как у родителей, преображающую, освящающую. Надо только дотянуть, дожить до этой любви.

Любовь стоила того, чтобы ждать.

– Если ты думаешь, что я пытаюсь справиться со страданиями путем суровых физических нагрузок, – сказал Кит, – то скажу тебе мое мужественное да. Хотя я, конечно, надеялся, что врубится перемотка вперед, как в кино, и заиграет рок-музыка, а я быстренько обрасту мускулами. Но, кажется, во всех супергеройских фильмах и в том, что про боксеров, бессовестно врут.

– А, по-моему, у тебя уже гораздо лучше получается, – заметил Джем.

– Я все еще легко устаю, – поморщился Кит.

– Когда я учился драться, я умирал от медленного яда, – сказал Джем. – Но и тогда был быстрее тебя.

Кит расхохотался. У него были глаза Эрондейлов, но смех был его собственный – лукавый, циничный, и в то же время невинный.

– Давай тренироваться вместе, – сказал он.

Джем улыбнулся.

– Что? Ты… не хочешь? – встревоженно спросил Кит.

– Когда-то и я сказал кое-кому эти самые слова, – объяснил Джем. – Очень много лет тому назад. Он согласился. А теперь соглашаюсь я.

– Уиллу? – спросил Кит, помолчав.

Джем кивнул.

– А ты… – Кит прикусил губу. – Ты до сих пор часто о нем думаешь?

– Я любил его больше, чем себя самого. И люблю до сих пор. Да, я думаю о нем. Каждый день.

Кит быстро заморгал. В его взгляде отразилась боль, затаенная, глубокая. Такую долгие годы носил в себе Уилл – вместе со всеми своими тайнами. Джем не знал причин, но чувствовал ее.

– Кого бы и как бы ты ни любил, – сказал Джем, – им очень повезло.

Кит упорно смотрел на пыль под ногами. Мы лишь пыль, пыль и тени, говорил когда-то Уилл.

– Таких найдется немного, – пробормотал Кит, но все равно поднял подбородок, с вызовом глядя боли в лицо. – Тесса говорит, меня любила мама. Но я ее не знал, а она не знала меня. Отец знал, но ему было наплевать. И не говори, что это не так. Я знаю, что был ему безразличен. Но судя по всему, он любил маму, так что нельзя сказать, что он вообще никого не мог любить. Просто меня не любил. И… и больше… больше никто не любил. Я всегда был недостаточно хор… В общем, меня всегда было недостаточно – ни для кого… И я пытаюсь, но не уверен, что когда-нибудь смогу.

Джем не знал точно, что случилось тогда в Лос-Анджелесском Институте, где они с Тессой оставили Кита, надеясь, что уж там ему ничего не грозит. Понятно, что мальчик получил жестокую травму, пока был там с Эммой и Блэкторнами. Джем знал, что сердца у Блэкторнов добрые и открытые, но в то время они и сами сильно пострадали, а когда люди страдают, они часто ранят других и даже не замечают этого. Они все были очень молоды, а Кит провел с ними совсем немного времени.

Зато Джим знал достаточно, чтобы понять: Джонни Грач вел себя с сыном совершенно неправильно. У него была целая жизнь, чтобы убедить Кита в своей любви… но он так в этом и не преуспел.

– Я любил своих родителей, – сказал Джем. – А они – меня.

– Повезло тебе.

– У меня было счастливое детство с ними в Шанхае – такое и тебе бы не помешало, да и вообще кому угодно. А потом их пытали и убили у меня на глазах, и меня пытали тоже, и Сумеречные охотники сказали, что я умру. Я знал, что так и будет: я чувствовал, как по моим жилам бежит яд. Я помню, как валялся в трюме корабля на пути в Англию и чувствовал себя маленьким, пустым, лишенным всякой надежды и несчастным. Я думал, что отдам концы, не вынесу муки любить и снова потерять кого-то… только не снова, не еще раз. Но потом появился Уилл, и я полюбил его, а он – меня. Если сердце твоего отца оказалось настолько слабым и маленьким, что после потери жены не вместило больше никакой любви, что ж, мне жаль – но это была его вина и больше ничья. И уж никак не твоя.

Ветер тихо вздохнул в листве. Кит положил меч и побрел к дереву, где сидел Джем. Он сел в траву перед ним, как сидел у ног Тессы, когда она рассказывала ему о матери.

– Вся эта история о потомке Первого наследника, – сказал он. – Я не знаю, что с этим делать, но понимаю, что должен быть готов. Все думаю про злых фейри и Эрондейлов, и отца, и не понимаю, что тут вообще можно сделать…

Джем тоже не знал, что ждет их в будущем, но в одном был уверен твердо: когда грянет беда, Кит не побежит. Он встанет и будет драться. Все поиски потерянного Эрондейла и борьба с искушениями великого демона Белиала, и отказ Розмари Эрондейл от помощи и ее неожиданный призыв – все это вело сюда, к этому самому моменту. Ребенок Розмари стал теперь ребенком Джема. И его задача заключалась в том, чтобы научить этого ребенка сражаться как можно лучше.