Первая, адресованная Шриверу, была самой краткой:
«Подтвердите распоряжение о кремации заверенной телеграммой или лично по телефону Панотарос 8».
Вторая была более длинной. Мун специальным кодом запрашивал у информационного агентства Дональда Кинга подробные сведения по нескольким пунктам:
1. В каких предприятиях Джошуа Шривер владеет контрольным пакетом или значительной долей акций? 2. Кто является владельцем фирмы «Все для туристов», производящей консервированную колбасу «Экстра»? 3. Кто исполняет роль Фальстафа в фильме Стенли Хьюза?
Все эти сведения Мун мог бы раздобыть официальным путем, но предпочитал Дональда Кинга. Этот лысый человек с профессорскими очками, чей адрес и телефон нельзя было найти ни в одном справочнике, знал больше, чем полиция. К тому же подкупить его было чрезвычайно трудно. Глава могущественного детективного бюро, занимавшегося в основном промышленным шпионажем, содержал целую армию высокооплачиваемых осведомителей. Его заработкам позавидовал бы иной процветающий делец.
За сравнительно простую информацию, в которой нуждался Мун, другому пришлось бы платить изрядную сумму. Их же отношения основывались на системе взаимных услуг. Может быть, в прошлом веке и существовали частные сыщики, действовавшие на собственный риск и страх. Мун жил в этом и отлично знал, что без поддержки полиции или других частных агентств он ничто.
Третья телеграмма была адресована: «Сыскное агентство Мун и Дейли, мистеру Дейли», и содержала следующий текст:
«Срочно телеграфируйте, что узнали о связях Рода Гаэтано с Испанией за последние годы. Очень нуждаюсь в вашей помощи. Постарайтесь ускорить получение заграничного паспорта. Мой адрес Панотарос отель Голливуд комната 13. Мун».
Заполняя бланк, Мун невольно усмехнулся. Дело в том, что, не будучи пророком, он все же заранее знал ответ.
— Вы ведь приехали сюда из-за Шриверов? — начальник почты, прочтя подпись Муна, задумался. — Мне только что пришла на ум одна деталь. Возможно, это пустяк, но не исключено, что вам, как детективу, что-то даст.
— Это относится к смерти Шриверов?
— Да нет! — отмахнулся начальник почты. — Тут дело ясное — недоброкачественная колбаса. Я вспомнил про одно письмо. Так вот, на днях…
— А точнее…
— Восемнадцатого марта. Шриверы переписывались только с одним парижским родственником. Зовут его мосье Арну.
Мун кивнул. Это совпадало с информацией Шривера, что вся корреспонденция шла окольным путем — через французское детективное агентство.
— Письма посылались раз в месяц, иногда несколько, изредка целая пачка. Это уже само по себе довольно странно, но я видел на своем веку достаточно чудаков. Восемнадцатого марта прибежал дон Бенитес с письмом. Сказал, что миссис Шривер просила отправить его как можно скорее.
— Кому оно было адресовано?
— Тому же мосье Арну. Минут через десять после дона Бенитеса пришла мисс Гвендолин. Она взяла письмо обратно под предлогом, что мать забыла что-то приписать.
— И больше вы письма не видели? — догадался Мун.
— В том-то и дело! Мисс Гвендолин с письмом в руках села в машину. Потом оказалось, что она больше не возвращалась в гостиницу, а сразу же уехала. К тому же дон Бенитес рассказывал, что миссис Шривер, когда заболела, очень волновалась, отправлено ли письмо.
— Ну что ж, спасибо за информацию. Не знаю, пригодится она или нет, но, во всяком случае, ваша наблюдательность делает вам честь.
Билль Ритчи по-прежнему сидел на скамейке.
— Что-то больно долго вы пробыли на почте, — сказал он, позевывая. — Куда теперь?
— К доктору Энкарно. Вы меня проводите?
— С удовольствием! — актер проворно вскочил со скамейки, но внезапно, словно передумав, пробормотал: — Вот память! Совершенно забыл справиться, нет ли для меня писем… Видите вон тот домик? Да, да, это резиденция доктора Энкарно. Я только заскочу на почту и мигом вас догоню!
Мун проводил взглядом исчезнувшего в дверях актера и, покачивая головой, двинулся в путь. Всю дорогу он представлял себе, как Билль Ритчи пытается выведать содержание посланных им депеш. Игра продолжалась. Игра, где козырным тузом была телеграмма младшему компаньону агентства «Мун и Дейли».