Призраки Гарварда - [17]

Кади взяла ролл с острым тунцом и встала в очередь у кассы, небольшого островка с четырьмя кассиршами на высоких стульях. Когда Кади наконец приблизилась, ей помахала низкорослая кругленькая женщина:

– Следующий! Подходите! Готовьте ключ-карту заранее, – произнесла она, выдавая сильный бостонский акцент.

Кади порылась в холщовой сумке в поисках своего студенческого, который служил одновременно и ключом, и платежной картой.

– Простите, она точно где-то тут.

Женщина громко вздохнула, недовольно сжав тонкие алые губы в ниточку и закатив накрашенные зелеными тенями глаза.

– Поэтому я и сказала: заранее.

– Простите, сейчас, минуту.

– Вас обслужить? – поинтересовалась кассирша у кого-то над головой Кади.

Кади оглянулась и увидела позади себя высокую блондинку.

– Ничего, я не спешу, – отозвалась она.

– А! Вот! – Кади победно вскинула карту и вручила ее кассирше.

– Арчер? – сощурилась на студенческий билет та. – Твоя фамилия Арчер?

– Да.

– И как я сразу не догадалась! – воскликнула кассирша, вдруг оттаяв, и заулыбалась: – У тебя брат здесь учится, да!

– Мой брат здесь учился. – Кади решила не распространяться, раз уж кассирша не то чтобы спрашивала.

– Суши, полное замешательство – все как у него. – Женщина хмыкнула: – Но рыжие волосы тебя выдали с потрохами. Ты просто его копия, умереть не встать.

Кади чуть не передернуло.

– Он мой приятель! Приходит сюда, всегда берет одно и то же, никогда не находит карту. – Кассирша подалась ближе: – А я смотрю сквозь пальцы и пробиваю ему как сотруднику, так что скидку он все равно получает. В прошлом году он помогал мне разгадывать судоку во время моих перерывов, учил всяким штукам. До него я только самый легкий уровень могла осилить. А теперь? – Она выдержала паузу. – Сложный!

Кади улыбнулась:

– Круто. Эрик отлично смыслит в задачках.

Кассирша довольно ухнула:

– И даже больше! Он вообще гениальный, твой братец, даже по меркам этого места. Всегда корпит за тетрадками во время обеда. Ты, должно быть, тоже чертовски умная.

– До него далеко, – первое, что Кади сказала честно.

– Ну не надо, – отмахнулась кассирша. – Все вы, девочки, такие. Вам недостает мальчишеского бахвальства. Поверь, дружок, если ты здесь, то ты умная. – Она вручила Кади чек и вернула карту. – Твой брат еще не заходил повидаться этой осенью. Выпустился в прошлом году?

– Ага, выпустился, – сказала Кади, избегая ее взгляда. – Осталась только я.

– Я – Эйлин. Передавай Эрику от меня привет.

Кади просидела за столиком кафе каких-то несколько минут, как к ней вдруг подошла с подносом в руках блондинка из очереди.

– Прошу прощения, не могла не услышать. Вы сестра Эрика Арчера? – необычайно четко выговорила она.

– Да, верно.

– Я преподаватель кафедры физики. К сожалению, я знаю, что Эрик не выпустился. Мои соболезнования.

Кади вспыхнула, пойманная с поличным.

– Спасибо.

– Он был в числе моих любимых студентов, поистине блестящий ум. Он обладал таким потенциалом, только подумать, чего он мог бы достичь… – В глазах женщины мелькнуло какое-то чувство, но она его сморгнула. – Не знала, что у него здесь учится сестра. Ваше имя?

– Я Каденс.

Блондинка протянула ладонь, слегка отливающую лиловым на фоне остальной алебастровой кожи, явно холодную на ощупь.

– Рада знакомству, – произнесла женщина, когда они с Кади пожали руки. – Могу я присоединиться?

– Конечно. Но, простите, я не запомнила вашего имени.

– Ох, это потому что я его не назвала. Прошу простить, я математического склада ума, слова – мой второй язык, а английский – и вовсе третий. – Улыбка подчеркнула прелестные высокие скулы, очки без оправы ничуть не умаляли красоты серых глаз. – Я – профессор Микаэла Прокоп.

– О…

Встреча застала Кади врасплох. Разумеется, имя было ей известно, но по причинам, которые теперь казались и глупыми, и сексистскими, Кади даже не думала, что профессор – женщина, и уж тем более довольно молодая.

– Вы были куратором Эрика в прошлом году, да?

Прокоп убрала тонкую светлую прядь за ухо.

– Я курировала его проект на премию Бауэра, и он был моим лаборантом. Я рано распознала в нем талант. Сложно было его упустить.

Это подстегнуло память Кади. Она, как правило, отключалась, когда Эрик заговаривал о занятиях, так как он все равно не вдавался в детали из-за паранойи, но припомнила, что к работе Эрик подходил очень серьезно. Она и премия Бауэра стали краеугольными камнями его аргументов в споре с родителями по поводу приема лекарств, которые, как он думал, притупляли остроту его ума. Или, когда ему стало хуже, по поводу академотпуска для неотложной терапии. Несмотря то что преданность исследованию, возможно, сделала его устойчивым к лечению, в те дни придать ему сил могла лишь работа. Теперь Кади понимала, что сидящая напротив женщина была рядом с Эриком в худшие мгновения его болезни, давала ему то, к чему стремиться, ради чего жить, ровно до момента за несколько месяцев до его смерти. На Кади накатила волна благодарности.

– Он так гордился возможностью с вами работать. Спасибо, что вы занимались с ним так долго, – сказала Кади.

Профессор Прокоп, нахмурившись, качнула головой:

– Я занималась с ним так долго, как могла. Провела много бессонных ночей из-за того, что пришлось оставить его кураторство. Сказала ему считать это передышкой. Как бы я хотела, чтобы это она и была. Как бы я хотела помочь ему больше.