Призраки - [30]

— Мисс Ренн, с того самого вечера я хотела спросить вас… вы… вы не заметили за ужином ничего необычного? Вы ушли с таким выражением лица, что я подумала… подумала…

— …будто я могла что-то заметить? Да, это правда, — решила сознаться я.

— Вы видели ее?

— Я видела, как в столовую вошла женщина и села за стол. И удивилась еще, почему слуги обходят ее стороной. Я разглядела эту гостью вполне отчетливо.

— Невысокого роста, худенькую и бледную, в сером платье?..

— А волосы, темные и тонкие, точно шелк, были разделены на прямой пробор и закрывали уши… Впрочем, облик у нее был настолько неприметный и расплывчатый — вы понимаете, о чем я, — что описать его трудно. Но все же я наверняка узнаю ее, если встречу снова.

Мы говорила приглушенными голосами, и неосознанно придвинулись ближе друг к другу, когда мои ослабшие руки оставили в покое чайный прибор.

— Тогда вы знаете, — сказала миссис Вандербридж серьезно, — что она действительно приходит… что я не сошла с ума… Это ведь не галлюцинация?

— Я тому свидетель. Могу поклясться. Неужели мистер Вандербридж не видит ее?

— Не так, как мы. Он уверен, что она существует лишь в его воображении, — затем, после неловкой паузы, миссис Вандербридж неожиданно добавила: — Понимаете, на самом деле она — порождение его разума, его мыслей о ней. Вот только Роджер не сознает, что она зрима и для других.

— Так это он вызывает ее к жизни своими воспоминаниями?

Она склонилась еще ближе ко мне, дрожа, и лихорадочный румянец вспыхнул с новой силой.

— Есть только одна сила, способная вернуть ее… сила мысли. Для нее нет другого пути… Порой эта женщина оставляет нас в покое на долгие месяцы, потому что Роджер думает о чем-то другом, но с недавних пор, с того времени, как он заболел, она с ним почти неотлучно, — всхлип вырвался у миссис Вандербридж, и она утопила лицо в ладонях. — Полагаю, она все время пытается проникнуть в наш мир… просто слишком бесплотна… и не имеет какой-либо зримой формы, кроме той, что грезится Роджеру, когда он воскрешает в памяти ее образ. А это горестные, болезненные воспоминания, полные чувства вины. Видите ли, он считает, что разрушил ее жизнь, потому что она умерла во время беременности… за месяц до того, как ребенок должен был появиться на свет.

— А если бы он помнил ее другой, она сама изменилась бы? Перестала жаждать мщения, если бы он прекратил воображать, что она хочет за все расквитаться?

— Это лишь одному Богу известно. Я все думала, думала, как же умилостивить ее…

— То есть, по-вашему, она существует в реальности? За пределами его разума?

— Как я могу сказать? Кто из нас знает хоть что-нибудь о загробном мире? Она существует в той же степени, как я существую для вас или вы для меня. Быть может, только наши представления друг о друге и имеют значение… ведь лишь они нам доступны?

Это была слишком глубокая мысль, чтобы я могла оценить ее по достоинству; однако, не желая показаться глупой, я сочувственно пробормотала:

— А присутствие бывшей жены делает его несчастным?

— Она медленно убивает его… и меня. И приходит именно за этим, не сомневаюсь.

— Вы уверены, что она может появляться и исчезать, когда захочет? Возможно, она просто вынуждена прийти всякий раз, как ваш муж думает о ней?

— О, я задавала себе тот же вопрос снова и снова! Несмотря на то, что Роджер неосознанно призывает ее, она, безусловно, преследует нас по собственной воле: у меня всегда было такое чувство — оно не оставляет меня ни на мгновение, — что она могла бы вести себя по-другому, если бы пожелала. Я изучала ее характер годами, пока не узнала его как вызубренную наизусть книгу, и пусть она всего лишь призрак, но я абсолютно убеждена, что ее дух желает зла нам обоим. Если бы все зависело от Роджера, неужели он не положил бы этому конец, как по-вашему? Неужели не заставил бы ее сменить гнев на милость, если бы мог?

— Но что будет, если он вспомнит о том, какой любящей и нежной она была когда-то?..

— Не знаю. Я готова сдаться… но это соперничество будет для меня смертельным.

Она не преувеличивала. Шли дни, и наблюдая, как она медленно чахнет и тает, словно умирая голодной смертью, как постепенно увядает ее красота, я начала сознавать, что она говорила правду. Чем упорнее миссис Вандербридж сражалась с призраком, тем яснее я видела, что битва будет проиграна, что она лишь понапрасну тратит силы. Такой неуловимой и при этом вездесущей была ее противница, что борьба с ней напоминала попытки справиться с отравленным воздухом — бесплотным, но при этом заражающим все вокруг. Схватка изматывала миссис Вандербридж и действительно была смертельной, как она и сказала; но врач, который ежедневно отмеривал ей дозу лекарств — уже возникла необходимость в присутствии врача — не имел ни малейшего понятия, с какой болезнью борется. В эти ужасные дни, по-моему, даже мистер Вандербридж не подозревал всей правды. Он был настолько погружен в прошлое, настолько увяз в своих воспоминаниях, что настоящее казалось ему сном. Это было, пожалуй, извращение естественного порядка вещей: мысль стала более реальной для всех его чувств, чем любой материальный предмет. Да, призрак одерживал победу, и мистер Вандербридж напоминал человека, едва очнувшегося от действия наркотика. Он бодрствовал лишь наполовину и только отчасти замечал происходящие события и окружающих его людей. О, я сознаю, что из меня плохой рассказчик и многие эпизоды я излагаю невнятно, вскользь! Но я настолько привыкла толковать о мире вещественном, что почти забыла слова, способные описать нечто незримое. Призрак в доме был для меня более реальным, чем хлеб, который я ела, или пол, по которому ступала, тем не менее, я не могу со всей точностью передать ту атмосферу, в которой мы жили день за днем, — тревогу, неопределенное беспокойство, тайный ужас, заставляющий шарахаться от каждой тени, и вечное чувство, что кто-то незримый с утра до ночи наблюдает за нами. Для меня остается загадкой, как миссис Вандербридж вытерпела все это, не утратив рассудок, и даже сейчас я не уверена, что ей удалось бы и дальше сохранять здравомыслие, если бы не наступила, наконец, развязка. Я испытываю горячую признательность судьбе за то, что случайно этому поспособствовала.