Призраки бездонного озера - [29]

Лихоманщица-Обманщица, как ей и подобало, выглядела страшнее и противнее всех остальных. Одета она была в неимоверно грязное платье, сшитое из драных тряпок — заплата на заплате. На руках были огромные когти, которым даже медведь мог бы позавидовать, а прическа напоминала воронье гнездо, только сделанное из спутанных рыжих волос, откуда во все стороны торчали какие-то веточки, соломинки, травинки и тряпочки. Но ужаснее всего выглядело лицо, точнее, морда, по сравнению с которой любая Баба-Яга смотрелась бы Василисой Прекрасной. На лбу, щеках, подбородке, на носу и даже на ушах пестрели целые скопища бородавок, родимых пятен, прыщей, шрамов, угрей и пупырышков всех цветов радуги. Сама физиономия была малинового цвета, нос — свекольного, а уши — коричневого. К тому же нос у Лихоманщицы был длинный, как у Буратино, но не прямой, а закрученный на манер штопора. Уши Лихоманщицы имели форму огурца, который разрезали пополам, а из половинок выгрызли сердцевину. К тому же эти уши торчали вверх, наискосок и немного назад, а на мочках у них топорщились какие-то рыжие кисточки. А уж пасть была — страшнее некуда! У нее имелось не четыре клыка, как у всех нормальных зверей — по два сверху и снизу, — а целых восемь, причем эти клыки торчали наружу даже тогда, когда пасть оставалась закрытой. Но голос, как это ни странно, и у Лихоманщицы был похож на голоса Ледяницы и Болотницы, только в нем чуялось больше злости и подлости.

— Ступай, ступай соколик ясный! Ждет тебя в камышах Болотный Бес, поди уж стол накрыл, чтоб дорогого гостя попотчевать! — ехидно заявила эта вредина, взмахнула широкими рукавами своего трепаного одеяния… и поднялась в воздух. А затем с мерзким хохотом улетела вперед и скрылась за стеной камыша.

Женька надел сапоги — они, как ни удивительно, оказались совершенно сухими! Потом подобрал щит и с мечом в руке направился к камышам. Конечно, он был очень рад, что с Водяным все так удачно получилось, но все же душу глодала тревога. Ведь теперь никаких верных подсказок ждать не приходилось. Жуткая Лихоманщица если и будет подсказывать, то неверно и специально для того, чтоб напакостить. Правда, если заранее знаешь, что тебя хотят обдурить, то получаешь кое-какое преимущество. Например, если придется опять выбирать одно из двух, и Лихоманщица подскажет: «Бери это, а то не трогай!», надо, наоборот, брать то, а это не трогать. Однако бывают ведь и более сложные случаи, когда, допустим, надо одно из трех выбирать, или даже одно из четырех… Тут уж придется самому решать!

Ноги довольно быстро донесли Женьку до прибрежных камышей. Как и следовало ожидать, никакого Беса тут не оказалось, и стола для торжественной встречи «гостя дорогого» он, естественно, не накрывал. «Иван-Царевич», распугивая мелкую нечисть, которая при его приближении разбегалась кто куда, без проблем прошел через камыши. Далее дорожка тянулась куда-то вглубь болотистого топкого берега и скрывалась в мутной полосе тумана, висевшего над топью. Женька был почти уверен, что Болотный Бес поджидает его именно там…

Глава XIII БИТВА С БОЛОТНЫМ БЕСОМ

Конечно, входить в туман Женьке показалось жутковато. Дорожка, правда, теперь, после победы на Водяным, светилась почти так же ярко, как лампа дневного света, но туман был настолько густой и непроглядный, что дальше, чем на два шага вперед, ничего, кроме подсвеченной дорожкой голубовато-белой мути, не просматривалось. А в том, что серебристая дорожка в одно прекрасное мгновение не оборвется, Женька сильно сомневался. Он с некоторым опозданием вспомнил, что дорожку в самом начале его путешествия прокладывала Ледяница-Студеница, а потом — Болотница-Охотница. Стало быть, теперь дорожкой распоряжается Лихоманщица-Обманщица. Если Ледяница-Студеница проложила дорожку вполне честно и дала Женьке три верные подсказки, то Болотница — возможно, по сговору с Водяным! — запетляла дорожку таким образом, что «Иван-Царевич», небось, и сейчас еще бродил бы по ней, если б не решился спрямить дорогу. Но там, на озере, Женька прекрасно видел, что дорожка извивается змеей, а здесь, в тумане, вообще ничего не разглядишь. Идешь-идешь, а на самом деле на одном месте крутишься… А до рассвета, возможно, не так уж много и осталось. Вообще-то у Антонины Петровны, мамы дяди Васи, в доме висел настенный календарь, где на каждый день было расписано время восхода и заката солнца. Но Женька вчера в этот календарь не заглядывал и теперь об этом очень жалел. Одно дело — если солнце взойдет, скажем, в четыре часа, и совсем другое — если в три с небольшим. Правда, в обоих случаях гнусная Лихоманщица должна будет уступить место вполне приятной и правдивой Ледянице, но одно дело, если у Женьки будет впереди целый час, а другое — если всего минут десять. Ведь надо не только отыскать этого Беса Болотного, но и с самим Духом Прорвы разобраться! На это десяти минут никак не хватит…

И тут Женька вспомнил про сову, которая сидела в позолоченной клетке. Она ведь, когда улетала, прокричала: «Будет худо — кликни меня, я тебе пригожусь!» Может, и впрямь позвать? Правда, вроде бы еще не совсем худо, просто ни зги не видно, но и хорошим свое положение не назовешь. Неизвестно, сколько еще этот Бес будет в тумане прятаться! Может, вообще не вылезет, а с рассветом, когда Женькина сила пропадет, утащит его куда-нибудь в пекло на веки вечные.