Призрак времени - [13]

— И трусости, как ни прискорбно, именно физиков — в том числе и меня. Ведь в плане теоретическом что произошло? Да ничего особенного: математическиерешения со знаком "минус" надо уважать точно так, как и решения со знаком "плюс". Только и всего. Это все мы ы школе проходили…Тем не менее в истории науки, истории фундаментальных открытий только один человек имел мудрое мужество так сделать. Вы знаете имя этого человека, потому что благодаря ему существует звездоплавание. Он открыл для него антивещество…

— Дирак, — негромко молвил Корень.

— Да. Поль Адриен Морис Дирак, первая половина ХХ века. Он построил теорию материи, по которой вещество порождается вакуумом как флюктуации этой плотнейшей среды. Вакуум, пространство — океан, вещество рябь на поверхности его… В смысле математическом эти флюктуации — решения квадратного уравнения. А их, как известно, два: одно с + перед корнем, другое с минусом. С плюсовым решением было ясно, это обычное вещество. Минусовое не с чем было отождествить, его по всем канонам полагалось отбросить. Но Дирак предположил, что и оно описывает вещество, только пока неизвестное нам: в нем противоположны знаки зарядов. У атомного ядра он отрицателен, а у электронов положителен… Дальше вы знаете: открытие позитрона, открытие антипротона — и так до синтеза антивещества. Дирак же предсказал и явление аннигиляции вещества и антивещества с выделением огромной энергии: ведь + и — взаимно уничтожаются. Т. е. тоже из самой простой математики.

— Он получил Нобелевскую премию, высшую награду для ученого в те времена, был вознесен, канонизирован… а теорию его, между тем, потихоньку удушили подушками. В ту пору свирепствовал "кризис физики": резкое противоречие новых фактов естествознания с прежними представлениями о мире и себе — что первичны тела (то есть и мы, ибо мы тела), пространство это пустота с полями и все такое. Должен сказать, что кризис этот не прекратился до сих пор, просто о нем перестали говорить. Больше того: сейчас мы с вами такие жертвы этого кризиса, как в давние времена банкроты и безработные были жертвами кризисов экономики.

— Выбор был не между частностями, теоретическими направлениями — а грубо прямой, между крайностями: или этот мир таков, как мы его воспринимаем, с телами и пустотой между ними, или совсем иной: есть плотная мировая Среда, а в ней различимы нами лишь неоднородности-флюктуации; они и есть "тела". Так вот, теория Дирака подтверждала именно Среду — и такой плотности, что против нее прежние модели — мирового эфира и тому подобное — были жалки: ядерной! И вещество действительно порождалось Средой просто и прямо, не только в смысле математическом. Это означало то, до чего сейчас дозреваем мы и, в частности, капитан Корень: мир совершенно не такой.

— И… все корифеи естествознания перед этой моделью, перед перспективой общего потрясения умов — струсили. Да извинят меня дамы, навалили в штаны. Валили они в них и потом, вплоть до нашего времени…

— Включая и тебя, — безжалостно заключил Корень. — Ты ведь тоже на Земле в корифеях ходил.

Бруно побагровел по самую лысину, замолк. Потом сказал с трудом:

— Да, включая и меня. И виноват наиболее в происшедшем здесь именно я. Одним своим присутствием, кое избавляло остальных от необходимости глубоко думать. Ну еще бы, с нами такой авторитет!.. Ухх… — он постучал себя по широкому лбу кулаком, крепко постучал.

— Ладно, так что там дальше с теорией Дирака? — направил разговор Летье.

— Что?.. Наиболее блестяще подтвердившаяся теория естствознания была отвергнута. Антивещество приняли, математический аппарат, из коего оно вытекает, тоже — куда ж денешься! Но модель ни-ни. Она забыта, как и Кризис физики… Тем самым был скомпрометирован и глубочайший Дираков подход: что за любым математическим решением — пусть с минусом, или в мнимых числах — есть какая-то реальность… Аскер помолчал, оглядел всех. — Тем самым так же неявно подушками было удушено и время со знаком минус, или, говоря острожнее, идея распространение света со знаком минус: не от источника, а К НЕМУ.

— Да, на Земле такого нет, в Солнечной системе тоже не обнаружили. Всюду, если видим что-то, то уверенно приближаемся: оно, это что-то, растет в размерах и оказывается на месте, где видели. Но что такое десятимиллиарднокилометровый поперечник Солнечной системы, которую свет пролетает за неполные сутки, в масштабах Вселенной, где дистанции измеряют световыми годами, световыми тысячелетиями и даже, если до иных галактик, миллионами световых лет? Пятачок. Точка… Почему же распространили представления из этой точки на всю необъятность?

— Но и в первых звездных полетах тоже ничего не обнаружили, — сказал Летье.

— Ну, присоединили к пятачку хвостик в несколько парсек, — пожал плечами физик, — Много ли это?.. — он заходил по отсеку. — И ведь не требовалось ни теоретических изысков, ни глубин. Просто чтоб заискрило что-то в умах, витало в воздухе: посматривайте, мол. Мало ли что здесь так!.. Тогда бы и мы посматривали на Г-1830 внимательней с самого начала, а не через 17 лет. И с гирокомпасом не опозорились бы.