Призрак пробуждается - [13]

«Странно, — подумалось ему вдруг. — Кристофер Малхолланд. Что-то очень знакомое».

Где же, черт побери, мог он слышать это довольно необычное имя?

Может быть, они учились в одной школе? Нет. А, может, это один из многочисленных поклонников сестры? Или друг отца? Нет, нет, ни то и ни другое. Он снова заглянул в книгу.

Кристофер Малхолланд 231 Кафедральная улица,

Кардифф

Грегори У. Темпл 27 Кленовый проезд,

Бристоль

— Грегори Темпл? — произнес он вслух, морща лоб. — Кристофер Малхолланд?

— Такие славные мальчики, — раздался голос за спиной, и, обернувшись, Билли увидел хозяйку, вплывающую в комнату с большим серебряным подносом в руках. Она несла его на весу, подняв вверх, будто сдерживая поводьями норовистую лошадку.

— Очень знакомые имена, — сказал он.

— Неужели? Как интересно.

— Я почти уверен, что раньше слышал их где-то. Странно, не правда ли? Возможно, я встречал их в газетах. Они что — какие-нибудь знаменитости? Ну, то есть, боксеры или футболисты, или еще кто-нибудь?

— Знаменитости? — переспросила она, ставя поднос на журнальный столик перед диваном. — Да нет, на знаменитостей они не были похожи. Но оба были исключительными красавцами, это уж точно. Молодые, стройные и красивые, милый мой, — совсем, как вы.

Билли еще раз заглянул в книгу.

— Послушайте, — сказал он, указывая на дату, — последняя запись сделана два года назад.

— Вот как?

— Ну да. А Кристофер Малхолланд был еще годом раньше, то есть, больше трех лет назад!

— Боже мой, — со вздохом сказала она, покачав головой, — никогда бы не подумала. До чего же быстро летит время, мистер Уилкинс…

— Уивер, — поправил Билли. — Уивер.

— О да, разумеется, — воскликнула она, опускаясь на диван. — Какая я глупая. Тысячу извинений, мистер Уивер. Со мной всегда так — в одно ухо влетает, в другое вылетает.

— А вы не заметили, — сказал Билли, — во всем этом какой-то странности?

— Нет, милый, не заметила.

— Понимаете, дело в том, что оба эти имени, Малхолланд и Темпл, звучат не только знакомо, так сказать, по отдельности, но и странным образом они как-то между собой связаны. Как будто они прославились в какой-нибудь одной области, понимаете? Ну, как Демпси и Танни, например, или Черчилль и Рузвельт.

— Забавно, — сказала она. — Однако же идите сюда, милый, сядьте на диван рядом со мной, я угощу вас перед сном хорошим чаем с имбирным пирожным.

— Нет, в самом деле, — ответил Билли, — вам не стоило беспокоиться. Я вовсе не хотел вас утруждать.

Он стоял у рояля, наблюдая, как она суетится с чашками и блюдцами. Он обратил внимание на ее маленькие, белые, подвижные руки с ногтями, выкрашенными красным лаком.

— Я почти уверен, что встречал их в газетах, — сказал Билли. — Сейчас я вспомню. Обязательно вспомню.

Нет ничего мучительнее вспомнить нечто, ускользающее на окраины памяти. Но он ни за что не хотел сдаваться.

— Одну минуточку, — пробормотал он. — Сейчас, сейчас. Малхолланд… Кристофер Малхолланд… не тот ли это ученик из Итона, который путешествовал пешком по западным графствам, и вдруг…

— С молоком? — спросила она. — И сахаром?

— Да, пожалуйста. И вдруг…

— Ученик из Итона? О нет, милый мой, все совсем не так, потому что мой мистер Малхолланд никогда не учился в Итоне. Когда он появился у меня, он заканчивал Кембридж. Идите же, сядьте со мною рядышком, погрейтесь у камелька. Давайте. Ваш чай готов.

Она похлопала ладонью по дивану рядом с собой и приглашающе улыбнулась.

Билли медленно пересек комнату и сел на край дивана. Она поставила чашку на столик перед ним.

— Вот так-то лучше, — сказала она. — Мило и по-домашнему, правда?

Билли сделал глоток. Она тоже. С полминуты они молчали. Но Билли знал, что она смотрит на него. Ее тело застыло в полуобороте к нему; на своем лице он чувствовал ее пристальный взгляд, прикрываемый чашкой. Время от времени он улавливал какой-то особый запах, исходящий от ее персоны. Он не был неприятен, этот запах, и напоминал… Впрочем, Билли затруднялся определить, что именно. Соленые орешки? Кожаный ремень? Или больничные коридоры?

— Мистер Малхолланд был большой чаевник, — прервала она молчание. — Никогда в жизни я не видела, чтобы кто-то пил так много чаю, как милый, чудный мистер Малхолланд.

— Он, должно быть, совсем недавно выбыл? — спросил Билли. Он все еще продолжал копаться в памяти, но уже наверняка знал, что встречал эти имена в газетных заголовках.

— Выбыл? — сказала она, поднимая брови. — Милый мой, да никуда он не выбыл. Он здесь. И мистер Темпл тоже здесь. Они оба на четвертом этаже, в одной комнате.

Билли медленно поставил чашку на стол и уставился на хозяйку. Она ответила ему улыбкой, протянула свою белую руку и ободряюще похлопала его по колену.

— Сколько вам лет, милый? — спросила она.

— Семнадцать.

— Семнадцать! — воскликнула она. — О, это отличный возраст. Мистеру Малхолланду тоже было семнадцать. Но мне кажется, он был чуть-чуть ниже вас, да, безусловно, ниже, и зубы у него были не такие белые. У вас великолепные зубы, мистер Уивер, вы это знаете?

— Они не так хороши, как кажутся, — ответил Билли. — В задних зубах сплошные пломбы.

— Мистер Темпл был, конечно, постарше, — продолжала она, игнорируя его замечание. — Ему было двадцать восемь. Но я бы никогда не догадалась, не скажи он сам мне об этом, ни за что в жизни. У него было безукоризненное тело.