Призрак, осыпанный снегом - [18]

      В одном из тёмных дворов парень переобулся в свои туфли и снял пальто. Он сложил вещи в заранее приготовленные чёрные мешки и разбросал их по мусорным контейнерам. Оставшееся расстояние он прошёл по освещённым улицам вдоль рядов из бутиков с неоновыми вывесками.

      Поднявшись по лестнице на четвёртый этаж, Кирилл остановился у своей квартиры, прислушался, достал из кармана ключи и открыл дверь. Не успел он за собой её запереть, как в прихожей появилась испуганная мать в одной ночной рубашке. Она начала плакать и обнимать сына, что в дальнейшем переросло в истерику. Парню пришлось искать в ящике с лекарствами успокоительные капли.

      Женщина запила их стаканом холодной воды и начала приходить в себя. Они рассказывали друг другу о том, что произошло за это время и не заметили, как на улице стало светать. Екатерина Алексеевна опомнилась, что ей давно пора на работу. Не желая снова расставаться с сыном, она стала придумывать по какой причине могла бы на сегодня отпроситься, и в результате решила обрадовать начальство самой важной причиной, что у неё вернулся сын. Но Кирилл убедил её этого не делать:

– Ма, я не из армии вернулся. Я скрывался.

– Ну и что? Ты не виноват.

– Давай не будем посвящать твоё начальство, кто виноват, кто нет. Пусть сегодня будет обычный день. Я приму душ и завалюсь спать. Как будто ничего не произошло, и я никуда не пропадал.

– А ведь после того, как убили вашего директора никто не вышел на работу, все побоялись, – продолжала рассказывать мать. – Следователь ходил, всё выспрашивал, а я ему так и сказала, что ты боишься за свою жизнь. А когда и этого застрелили… – она говорила о том самом Подзорове, от которого Кирилл прятался в Студёных выселках. После этого убийства до Кирилла никому уже не было дела, каждый тащил себе всё, что мог, и «Империя Подзорова» начала разваливаться.

– Когда, ты говоришь, его грохнули?

      Екатерина Алексеевна назвала дату, парень сопоставил и понял, что это произошло именно в тот день и в то время, когда он «познакомил» тех троих подзоровских ребят с Призраком. Поэтому их до сих пор никто не искал в Студёных выселках – куда они отправились мог знать только их мёртвый хозяин.

      Мать с опозданием побежала на работу, а парень вырубился, так и не сходив в душ. Это было завершение опасного периода, после которого начались размеренные трудовые будни.

      Друзья Кириллу помогли устроиться на новую работу, и он вошёл в привычное русло. Несмотря на это, старый дом постоянно снился по ночам и не давали покоя вещи, от которых он избавился. Поэтому примерно раз в неделю он проезжал на своей машине мимо того двора, где бросил чужой автомобиль, описывая круги по району. Но внедорожник по-прежнему маячил на том же месте, а месяца через два внезапно исчез, оставив после себя сухой прямоугольник среди мокрого асфальта.

      Так же Кирилл подолгу зависал в интернете в поисках информации о без вести пропавших, только никого, хотя бы отдалённо похожего на Владислава, среди них не было.

      Он перечитал множество версий об оборотнях и нечистой силе, но ни одна из них не имела научного подтверждения. Кириллу хотелось кричать на каждом углу: «я видел своими глазами!», и всё же разум не позволил ему рассказывать даже близким людям. Для матери и друзей он просто «тупо отсиделся в пустующем доме».

      Только по прошествии семи месяцев дело приняло новый оборот, когда во дворе стояло сухое бабье лето, мягко светило осеннее солнце, а дворники сметали с тротуара опавшую листву. В один из таких дней Кирилл снова вспомнил о случившемся с ним в той деревне и достал из ящика стола злополучную тетрадь. Он уже не в первый раз рассматривал графические изображения, которые не давали целостности всей картины, это были всего лишь рисунки. Информация о перемещении из одного мира в другой оставалась у Инги.

Кирилл десятки раз перечитывал последнее письмо от Влада и глядя на единственное фото пытался представить его в новой жизни. Внимательное изучение этой фотографии привело молодого человека к оцепенению.

      Парень встал из-за стола, походил по квартире, умылся холодной водой и снова взялся за изучение своих находок. Нет, он не ошибся. На обороте фотографии, на которой пара сидела за столиком уличного кафе, была подпись. Поначалу юноша не придал ей особого значения: «Владиславу в память о прекрасном вечере от Инги». В ней не было ничего особенного, но только письмо от монстра и подпись на фото были написаны одной и той же рукой.

      Почему он раньше этого не заметил? То, что Влад сам себе подписал фото было маловероятно. И чем дольше Кирилл изучал каждую букву, тем больше убеждался, что это один и тот же почерк. Вот, что было странным в поведении Инги, она же и написала это письмо. Причём так убедительно описала в нём про переживания и любовь к самой себе…

      «Вот сука! – подумал Кирилл, предполагая, что пока он спал, она могла сходить за тетрадью, нацарапать этот текст, а потом незаметно её подбросить на видное место. – Сахар, пишет, засыпь… Купился, как последний дебил! Сыпал в трубу этот сахар, чуть ли не заклинания приговаривал, а она стояла за спиной и умирала со смеху. Машина, говорит, у неё сломалась. В этот день она тайком приехала и подбросила, а потом ей было лень приезжать второй раз подряд, вот и придумала про поломку. И как я мог поверить, что это чудовище могло чего-то написать своими кривыми пальцами…?»