Призрак оперы N-ска - [58]

Критик Шульженко стоял возле камина, потягивая коньяк в обществе арт-критика Воробьянинова и композитора Сотникова; многие не без интереса посматривали в их сторону — поговаривали, что в Москве музыка Сотникова вошла в моду и стала предметом обязательного восхищения московского бомонда; по крайней мере, модный московский критик Перезрелов писал в столичной газете «Спекулянтъ» о музыке Сотникова с большим сочувствием.

Сегодня московской критики здесь не было, однако газета «Спекулянтъ» была представлена своим N-ским корреспондентом и обозревательницей искусств Ниной Вспученко. Ее довольно-таки скверной выделки лицо было украшено похожими на две котлеты по-киевски пухлыми губами — частенько раскрывавшимися для пропуска внутрь очередной порции водки с соком. Рыжий цвет разбросанных в художественном беспорядке волос, помянутые уже крупные губы и наличие относительно длинных ног вселяли в Нину незыблемую уверенность в неодолимой силе своего женского обаяния, которым она как раз испытывала сейчас корреспондента газеты «Слухи» Овсянникова.

Необходимо заметить, что журналистка Вспученко, раньше трудившаяся в N-ской молодежной газете «Измена», в творчестве своем мира муз никак не касалась. Но служба в «Спекулянте» позволила ей наконец-то реализовать свою тягу к богемной жизни: Нина, со всею страстью незамужней двадцатидевятилетней девушки, принялась писать о музыке, театре и живописи — благо стиль, принятый в московском издании, необычайно тому благоприятствовал.

Газета «Спекулянтъ», как это уже явно видно из названия, по сути своей была серьезным изданием, ориентированным на «новых русских» — молодых и преуспевающих бизнесменов, банкиров и предпринимателей; естественно, что основной уклон в своих обозрениях газета делала на финансовую сторону событий. По различным же узкоспециальным вопросам редакция обращалась к консультантам, в печатных материалах именуя тех «экспертами» и почему-то сохраняя реальные имена их в строгой тайне. Ссылками мифических экспертов, вкупе с принятыми в газете выносками к каждому материалу под рубрикой «Наша справка», Нина Вспученко пользовалась широко и изобретательно.

К примеру, не так давно вышедшая рецензия Вспученко на «Мадам Баттерфляй» в Дзержинском театре, выглядела следующим образом.

«Вчера в N-ском театре оперы и балета имени Дзержинского прошла премьера оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй», поставленной в содружестве с лиссабонским театром Сан-Карло. Как удалось выяснить корреспонденту «Спекулянта», подобная практика переноса постановок из театра в театр широко практикуется на Западе, позволяя сократить расходы на новый спектакль. Со слов директора театра Антона Огурцова, «Баттерфляй» обошлась дзержинцам примерно в $ 170 тыс….»

— затем, толково изложив краткое содержание оперы (прилежно переписанное ею из «Музыкальной энциклопедии школьника»), Вспученко продолжала: «Заглавную партию исполнила молодая солистка Дзержинки, сопрано Бибигуль Флиртова. Эксперты «Спекулянта», находя ее голос красивым и полетным, предрекают ей большое будущее…» Кроме собственно рецензии и фотографий, публикации был придан небольшой довесок под названием «Наша справка», гласивший:

«Джакомо Пуччини (1858–1924) — итальянский композитор, яркий представитель особого направления в оперной музыке — так называемого «веризма». Сопрано — высокий женский певческий голос; обычный диапазон С. — две октавы (В одной октаве — семь нот. — примеч. «Спекулянта»). Знатоки оперы особо оценивают возможность исполнения С. крайних верхних нот…»

Надо ли говорить, что в Москве Нина Вспученко скоро стала по праву считаться одним из самых интересных молодых критиков города N-ска?..

…А сноровистые официанты (специально приглашенные для банкета из валютного ресторана «Си-бекар»), тем временем без устали разносили все новые горячие и холодные закуски, не забывая при этом как и про десертные блюда, так — само собой! — и про напитки.

— Пожалуй, это первый по-настоящему удачный фестиваль! — хмыкнул обозреватель газеты «Вечерний N-ск» Шучук; впервые в его богатой практике он был уже близок к насыщению, а провизия все не кончалась. — По всему видать — хотят ребята добрых отзывов в прессе… Не дождутся!!! — поделился Шучук, в очередной раз чокаясь с журналисткой Кадеждой Кожевниковой. Та, отведав и N-ского шампанского, и азербайджанского коньячку, лишь тихо и непрерывно смеялась.

Как бывалый капитан на мостике, стоял товарищ Пустов на площадке резной дубовой лестницы, что вела наверх к кабинетам Правления СХТК. Акакий Мокеевич смотрел на вовсю разгулявшуюся журналистскую братию (а спиртное все не кончалось), и улыбался каким-то своим мыслям тихой и доброй улыбкой.

* * *

…Весьма старомодная мебель в кабинете была сильно обшарпана; на большом столе, помимо нескольких папок казенного вида да двух через край переполненных пепельниц, стояла видавшие виды пишущая машинка «Ятрань» с напрочь забитым шрифтом и истертыми клавишами, да громоздился древний компьютер чешского производства. Как будто под стать всей обстановке, небритый генерал милиции Аксенов, сидевший за столом, вид имел невыспавшийся и несвежий; в герои газетного очерка — по крайней мере, сегодня — он явно не годился.