Призрак Небесного Иерусалима - [62]
– А у вас, барышня, есть фантазии? – Голос звучал вкрадчиво, почти ласково. – Или ваше поколение, барышня, оскоплено на фантазии, а также на элементарную логику и интеллект? Да ведь ты просто идиотка!!! – Глузман сорвался на крик. Но Маша уже распахнула дверь, откуда вбежали медсестра и санитары, будто стоящие наготове в коридоре.
«Наверное, у них тут повсюду камеры», – подумала отстраненно Маша, наблюдая, словно в дурном сне, как медперсонал скручивает Глузмана, медсестра пытается попасть иглой в вену, а тот уже переходит на визг и все не отрывает от нее страшного взгляда. «Мытари!» – кричит он, и Маша, будто очнувшись, выбегает наконец из палаты и бежит по коридору. – «Мы-та-ри! – несется ей вслед. – Не блудить, но мытарствовать!»
Дрожащими руками она открыла машину, захлопнула дверь и сидела пару минут, пытаясь отдышаться и глядя, как снаружи, под грохот первых грозовых раскатов, хлынул летний дождь, прибивая пыль, пригибая ветки с мгновенно ставшей блестящей под струями воды листвой, барабаня по лобовому стеклу машины. Маша прикрыла глаза: уже второй человек за последние сутки называет ее дурой. Это своеобразный рекорд, подумалось ей. Скорее всего, они правы. Так же, как был прав вчера мой начальник, обозвав ее извращенкой. Всё так. Но как извращенка – извращенца она сможет понять преступника. То, что Андрей не способен воспринять мозгом здорового опытного сыскаря, она, Маша, сумеет. Выйти на темные тропы чужого безумия и отыскать его там, пусть даже в результате ее место окажется в палате рядом с Глузманом. Она должна сделать это. Должна. Иначе папа погиб зря.
Уже спокойным жестом Маша забрала волосы в хвост и тронулась сквозь стену летнего ливня. И если бы обернулась, то увидела бы в окне силуэт спеленутого, как дитя, Глузмана, тоскливо провожающего ее глазами.
Подошла Машина очередь, и она протянула библиотекарше несколько «нарытых» в картотеке заявок. Маша подождала, пока та их внимательно прочитает, чтобы добавить:
– Меня интересуют все книги по средневековой русской литературе, а лучше – сами средневековые тексты.
Библиотекарша взглянула на нее исподлобья:
– Мы не выдаем всего в зале. Книги надо заказывать.
– Я согласна.
Библиотекарша кивнула:
– Раскольничьи тексты вас интересуют?
– Вероятно, – неуверенно сказала Маша. – Хотя они, наверное, уже неактуальны.
– Ну, актуальность средневековых текстов вообще понятие спорное, – справедливо заметила библиотекарша. – Но раскольников до революции в России было тридцать процентов от населения страны. Это немало. Да и сейчас они существуют, имеют свои действующие церкви, приходы…
Маша подняла на нее обведенные темными кругами глаза:
– Правда? А я всегда считала их исключительно частью истории…
Библиотекарша хмыкнула, а Маша сказала:
– Тогда, если можно, и эти тексты тоже.
И Маша отошла, приготовившись к долгому ожиданию. И не заметила, как заснула за столом, рядом со степенными, весьма научного вида дамами в буклях. Проснулась она оттого, что кто-то мягко тряс ее за плечо. Библиотекарь выложила перед ней стопку книг: «Книга о вере», Захария Копыстенский, «Часослов», что-то еще… Дала расписаться за каждую (что Маша проделала абсолютно автоматически) и, отходя, посмотрела с жалостью: видно, приняла за абитуриентку. Маша с ожесточением протерла глаза и взялась за первую книгу в стопке. Прочла название.
Ей показалось, что она еще спит, и огромный читальный зал качнулся у нее под ногами.
Андрей
Андрей и не заметил, как на город после грозы опустились сумерки. Кабинет постепенно пустел, телефоны уже не надрывались, и на Петровке наступили блаженные для трудоголиков часы: в тишине было проще думать, проще анализировать поступившие за день результаты экспертиз и протоколы допросов. Андрей шумно выдохнул, потянулся, открыл форточку, откуда тотчас же хлынул прополощенный дождем воздух, поставил чайник. Тот уже начал закипать, когда хозяйственные приготовления Андрея (закидывания в несвежую чашку заварки и куска сахара) были прерваны телефонным звонком.
– Яковлев, слушаю, – ответил Андрей, заливая заварку кипятком.
– Добрый вечер, – раздался знакомый вежливый до колик голос Иннокентия. – Извините, что отрываю, но я волнуюсь за Машу.
Андрей медленно поставил чайник прямо на бумаги.
– Да?
– Вы ей не дозвонились?
Андрей почувствовал, что краснеет.
– Нет, – кашлянул он.
– Нет? – расстроился Иннокентий. – И я звонил весь день, но она не берет трубку. Это глупость, конечно, она ее постоянно где-то бросает или вообще забывает заряжать. Но как вы абсолютно верно заметили сегодня утром – исходя из обстоятельств… Кроме того, на этой неделе у Маши годовщина, и мы… – Он откашлялся. – Я имею в виду ее семью и друзей – всегда в этот период стараемся ее одну надолго не оставлять.
– Какая годовщина? – спросил Андрей, уже чуя похолодевшим затылком нечто скверное.
Иннокентий помолчал.
– Вы не в курсе? Маша, наверное, не хотела, чтобы я рассказывал, но, думаю, вам следует знать. Маша – дочь адвоката Каравая. Его убили, когда Маше было двенадцать лет. Она сама нашла тело.
Андрей сел.
– Твою мать… – выдохнул он.
– Что вы сказали? – переспросила трубка.
Виолончелистка с мировым именем Ксения Аверинцева покупает квартиру с видом на канал Грибоедова. Узнав об этом, ее бабка умирает от сердечного приступа. По роковому совпадению, она жила в той старой квартире и была подозреваемой по так и не раскрытому делу. Но Ксения не может поверить, что ее бабушка – убийца. Она просит Марию Каравай о помощи, и та соглашается. Постепенно разгадывая секреты жителей коммуналки, Маша с Ксенией приближаются к главной тайне, смертельно опасной и для ныне живущих. История, начавшаяся как любительское архивное расследование, превращается в остросюжетный триллер.
Июнь 1812 года. Наполеон переходит Неман, Багратион в спешке отступает. Дивизион неприятельской армии останавливается на постой в имении князей Липецких – Приволье. Вынужденные делить кров с французскими майором и военным хирургом, Липецкие хранят напряженное перемирие. Однако вскоре в Приволье происходит страшное, и Буонапарте тут явно ни при чем. Неизвестный душегуб крадет крепостных девочек, которых спустя время находят задушенными. Идет война, и официальное расследование невозможно, тем не менее юная княжна Липецкая и майор французской армии решают, что понятия христианской морали выше конфликта европейских государей, и начинают собственное расследование.
«Верьте мне, сказки про Золушек встречаются, и они всегда связаны с принцами, тут главное – не затянуть сюжета. Однако принцы в наше время понятие относительное, не всегда оправдывающее свою исконную сказочную репутацию.У Ксении в жизни было крайне мало ярких эпизодов…».
В Москве при странных обстоятельствах исчезают девушки. Не звезды, не манекенщицы, не дочки банкиров — а продавщицы и уборщицы, непривлекательные, полноватые, с неудавшейся личной жизнью. А потом их обнаруживают в своих квартирах, но уже бездыханными, со следами удушения тонким шнуром. И на теле каждой жертвы эксперты находят старинные эскизы, подписанные по-французски «Ingres». Энгр — имя мэтра французского неоклассицизма. Но как подлинные эскизы к гениальному полотну «Турецкие бани» могли попасть в убогие хрущевки на московских окраинах? Ведь все наброски к великой картине должны находиться на родине знаменитого художника, в музее Энгра в Монтобане! Парижская префектура проверяет и… обнаруживает подмену.
В Москве идет охота на красивых людей: погибают актриса, телеведущий, манекенщик… Они никак не связаны между собой, и следствие скоро заходит в тупик: растворяются в тумане наемные киллеры, невиновные признаются в убийстве, которого не совершали, а настоящий преступник, напротив, выходит из зала суда за «недостатком улик»… Это полный провал. Оперативникам с Петровки Марии Каравай и Андрею Яковлеву такая череда неудач в новинку: они не могут отпустить нераскрытые дела и, пытаясь нащупать «корень всех зол», обнаруживают тонкую нить, уходящую в «лихие 90-е», в те времена, когда жертв еще и на свете-то не было… Давнее преступление, задуманное как благо, оборачивается трагедией, затягивая в свою воронку все больше людей.
Странная кража случается в особняке в Царском Селе под Санкт-Петербургом – неизвестный забирает только 20 изразцов фламандской работы, объединенных одной темой: играющими детьми. Хозяин дома, состоятельный бизнесмен, не на шутку заинтригован и просит оперативника с Петровки Марию Каравай, блестяще зарекомендовавшую себя в делах, связанных с историей и искусством, заняться «частно» этим делом. В это же время в Москве почти одновременно вспыхивают пожары: один – в шикарном отеле «Метрополь», другой – в офисе на Патриарших.
Подозрение в убийстве еврейского священника на заднем дворе синагоги падает на ярого местного антисемита, который не раз угрожал ребе. Но после убийства главного подозреваемого установление истинных мотивов и личности преступника становятся делом случая.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Игорь Соколовский понял, что обычные законы ему не помогут. Его враг силен и коварен. И он переступает через законы общества, законы морали. И что остается простому оперу Соколовскому, который потерял, кажется, уже все. У него остались только память и любовь. А еще друзья. И с этим оружием он решил идти до конца, чтобы разрубить запутанный узел лжи и предательства. Но как не разорваться на части между двумя женщинами, как бороться со страхом потерять любимую, как защитить близких ему людей и выжить самому? А ведь это так трудно, когда ты сам уже умирал, когда смотрел в глаза мертвым и знал, что они тоже лгут тебе.
Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит. А в тысячах километров от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотленд-Ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли.
Эли, подруга сэра Артура МакГрегора, в панике: выстрелом в лоб убита жена ее брата Анри Леблана. Затем бесследно исчезает и сам Анри. Патологоанатом извлекает из глотки убитой женщины личинку цикады, а на снимках трупа отчетливо виден DVD с известным художественным фильмом; прототип главной героини родилась 01 января 33 года. Так Артур МакГрегор получает набор знаков из нового ребуса и, по мере его расшифровки, вместе с Эли погружается в тайну секретной организации «Цикада 3301», масштаба и чудовищного цинизма которой еще никогда не знало человечество… Книга основана на абсолютно реальных фактах.