Призрак кургана - [24]
– Саммертайм! Саммертайм!
Выкрики, плавающие в воздухе руки, спотыкающиеся ноги, плещущие на пол напитки. Группа поддержки становилась все больше.
Леди Саммертайм перебирала виниловые диски и улыбалась безадресно, но призывно. И тут она увидела трех парней – они стояли в самом дальнем конце бара, в метре от стойки, чуть не прижавшись друг к другу Может, греки, а может, итальянцы. Они о чем-то перешептывались и поглядывали на публику. Она быстро смикшировала очередной танец и вновь поглядела в их сторону – парни уже исчезли. Были, и нет. Будто испарились в этом чаду.
Бутылки шампанского пустели, появлялись новые. Лиза краем глаза подсмотрела, как какой-то парень отсчитал несколько тысячных бумажек и протянул вахтеру – сдачи не надо!
Безумие. Летнее безумие.
Рядом с будкой появился охранник и помахал ей рукой. Она сняла наушники и наклонилась к нему.
– Поступили заявления, – сказал он заученную фразу. – Ты можешь прервать музыку? Надо объявить через микрофон, чтобы были повнимательней.
– Какое заявление?
– Не заявление, а заявления. – Охранник старался перекричать грохот музыки. – Несколько бумажников сперли.
Лиза взяла микрофон, поднесла его ко рту, но задержалась.
– Я видела недавно трех парней! – крикнула она в ответ. – Довольно загадочного вида.
Охранник уже собрался уходить, но остановился как вкопанный:
– Как это – загадочного?
– Не знаю, как сказать… масленые такие… типа мафиози. Волосы назад зализаны, белые сорочки.
– Поищем, – мрачно кивнул охранник.
Лиза прикрутила громкость, взяла микрофон и попросила веселящихся внимательнее следить за своими деньгами и драгоценностями.
На ее слова никто, как ей показалось, внимания не обратил.
Купальщики продолжали веселиться.
В половине третьего клуб закрылся. Лиза под конец запустила медленный старинный лот, чтобы дать танцующим прийти в себя и успокоиться.
– Спасибо всем! Я вас всех люблю, встретимся завтра!
На помощь пришли охранники, начали понемногу оттеснять людей к выходу Довольно деликатно – никто не возмущался, ни у кого не испортилось настроение. Многие продолжали пританцовывать и за дверьми, прежде чем постепенно разбрелись по своим коттеджам, гостиничным номерам и кемперам.
Приезжие двинулись на остановку ночного автобуса. Но не все. Любители ночного купания голышом пошли на пляж, а кое-кто решил поспать прямо на песке, загадочно серебрившемся в свете полной луны.
Бар опустел. Остался один паренек. Слишком молод для меня, решила Леди Саммертайм. Стал помогать собирать диски. Наверное, из богатеньких. Черный пиджак, ровный, какой-нибудь мальдивский или флоридский загар, такой же, как у того, что поливал всех шампанским.
– Ты меня не узнаешь?
– Пока нет… похож на кого-то. Из Стокгольма?
– Местный, – улыбнулся он. – Мы виделись, когда тебе ключи передавали. Урбан Клосс. Я хозяин всего этого… в смысле «Эландика».
– Вот как? – Пареньку самое большее двадцать. – И давно ты его купил?
Паренек перестал улыбаться. Помолчал, переварил насмешку.
– Это семейное предприятие.
– Значит, не ты хозяин, Урбан, а твоя семья. Ты просто работаешь.
– Я шеф тут.
– Шеф чего?
– Ну… не шеф, заместитель шефа. Исполняю обязанности метрдотеля.
– Как скажешь…
Урбан опять заулыбался. Похоже, ему даже понравилась ее ершистость.
– Не хочешь в гольф поиграть? На следующей неделе открывается турнир…
Леди Саммертайм ядовито улыбнулась. К ней частенько приставали парни, но она, в отличие от Лизы, могла за себя постоять. Она покачала головой и зевнула.
– Мячей жалко… они такие хрупкие, зачем по ним палкой колотить. Сейчас соберу свои причиндалы – ив Стенвик, на боковую.
– Я тебе помогу.
– Спасибо, справлюсь.
– Я же сказал – помогу.
Он схватил тяжелую сумку с винилом. Леди Саммертайм пожала плечами, заперла будку и пошла к машине.
На парковке было полно народу Среди демократичных «вольво», «фольксвагенов» и «саабов» попадались «порше», спортивные BMW и даже один «ламборгини».
И ее старенький «пассат».
– Ну вот. – Урбан протянул ей сумку.
Она обняла его, по-дружески, конечно, но постаравшись, чтобы объятие вышло как можно более ироничным. Быстро села в машину:
– Спокойной ночи, Урбан.
С таким лиловым париком, как у нее, отшить парня – никаких проблем.
Последние два года у нее наладилось раздвоение личности, с чем она себя и поздравила. Одна из этих личностей, Лиза Турессон, играла на гитаре и боялась всего на свете – ос, змей и даже чаек. Зато другая, Леди Саммертайм, надевала лиловый парик, переворачивала диски, орала что-то в микрофон и буквально сочилась сексуальностью. Лизе нравилась эта отвязная девица.
Через четверть часа она въехала в спящий кемпинг в Стенвике. Здесь было тихо, все спали, но в ушах у нее по-прежнему гремела музыка.
Без десяти три. Темно, только кое-где вдоль берега мерцают огоньки. Рассвет начнется не раньше чем через час. И ни единой души. Никто не видел, как она внесла свою большую диджеевскую сумку в кемпер, закрыла за собой дверь и задернула шторы.
Украденные бумажники лежали на самом дне. Пять штук. Она очень хотела спать, но все же не удержалась и пересчитала добычу.
В основном кредитные карточки, но и наличных порядочно. Три тысячных бумажки и несколько по пятьсот.
