Призрак - [96]

Но все оказалось похожим на инцидент со сломанной пластинкой. Время шло, а ничего не происходило. Пока на моих глазах была повязка, специальный агент Мэрфи из бостонского офиса ФБР провел со мной краткую беседу и расспросил меня о том, что я запомнил. На следующий вечер, когда повязку сняли, Мэрфи снова навестил меня. Он был очень похож на мускулистого молодого священника из фильма пятидесятых годов. На этот раз его сопровождал мрачный англичанин из британской службы безопасности МИ–5, чью фамилию я так и не запомнил — наверное, потому что не хотел запоминать.

Они показали мне фотографию. Мое зрение по-прежнему оставалось затуманенным. Тем не менее я смог опознать того безумца, с которым мне довелось повстречаться в баре отеля. Это он нес упорное дежурство в полиэтиленовой хижине под библейским слоганом у поворота дороги, ведущей к дому Райнхарта. Мне сообщили, что его звали Джордж Артур Боксер. Он был отставным майором британской армии. Его сына убили в Ираке, а жена погибла шесть месяцев назад в Лондоне при взрыве, устроенном террористом-смертником. В безумном отчаянии отставной майор посчитал Адама Лэнга лично ответственным за свои несчастья и, прочитав в газетах сообщение о смерти Макэры, отправился в свою последнюю экспедицию на Мартас-Виньярд. Он имел большой опыт в разведке и проведении диверсионных действий. Боксер ознакомился с тактикой террористов-смертников на джихадских веб-сайтах в сети Интернет. Он арендовал коттедж на Дубовом утесе, привез с континента ингредиенты, необходимые для взрывчатки, и устроил маленькую фабрику по производству самодельных бомб. Увидев бронированную машину, направлявшуюся из особняка в аэропорт, он догадался, что Лэнг возвращается из Нью-Йорк. Никто точно не знал, как Джордж Боксер попал на летное поле. Территория освещалась плохо, периметр забора тянулся на четыре мили, а эксперты спецслужб полагали, что четырех телохранителей и бронированной машины для защиты Лэнга было вполне достаточно.

Нужно реально смотреть на вещи, сказал мне сотрудник МИ–5. Всегда имеются пределы того, что может сделать служба безопасности — особенно когда ей противостоит решительный одиночка-смертник. Он процитировал Сенеку на латыни и затем снисходительно перевел слова на английский язык: «Кто презрел свою судьбу, тот владыка твоей жизни». Мне показалось, что все были немного обрадованы тем, как сложилась ситуация. Британцы вздохнули с облегчением, потому что Лэнга убили на американской земле. Американцев устраивало то, что его взорвал британец. И обе страны испытывали заметное удовлетворение тем, что больше не будет никаких шокирующих откровений, неприятных заявлений Международного суда и надоевшего всем гостя, которого надо было бы приглашать на званые ужины Джорджтауна еще лет двадцать или около того. Можно было сказать, что мы наблюдали «особые отношения» в действии.

Агент Мэрфи начал расспрашивать меня о полете из Нью-Йорка на остров. Его интересовало, выражал ли Лэнг какую-то тревогу о своей личной безопасности. Я искренне ответил, что ничего подобного не было.

— Миссис Блай сообщила нам, что последнюю часть полета вы проводили с Лэнгом интервью, — сказал сотрудник МИ–5. — У вас сохранилась запись?

— Тут она немного не права, — ответил я. — Диктофон действительно лежал на столе, но я не включал его. Мы с Лэнгом не проводили интервью. Это была беседа.

— Вы не против, если я взгляну?

— Смотрите, пожалуйста.

Моя наплечная сумка находилась в шкафу рядом с кроватью. Сотрудник МИ–5 достал диктофон и вытащил диск. Я наблюдал за ним с пересохшим ртом.

— Вы разрешите мне забрать его на время?

— Забирайте, — ответил я.

Он начал ковыряться в моих вещах.

— Как там Амелия?

— С ней все нормально.

Он положил диск в кейс и поблагодарил меня.

— Я могу увидеться с ней?

— Она улетела в Лондон прошлым вечером.

Заметив мое разочарование, сотрудник МИ–5 добавил с холодным сарказмом:

— И это не удивительно. Она не видела своего супруга с прошлого Рождества.

— А где сейчас Рут? — спросил я.

— Она сопровождает тело мистера Лэнга в Англию, — ответил Мэрфи. — Ваше правительство прислало самолет для их доставки.

— Ему воздадут все воинские почести, — произнес сотрудник МИ–5, — поставят статую в Вестминстерском дворце и, если вдова пожелает, устроят похороны в аббатстве. Он никогда не был таким популярным, как после своей смерти.

— Лэнгу нужно было умереть несколько лет назад, — пошутил я.

Они не улыбнулись.

— Скажите, правда, что все остальные уцелели при взрыве?

— Да, — ответил Мэрфи. — Поверьте мне, это просто чудо.

— Миссис Блай предположила, что мистер Лэнг узнал убийцу и намеренно направился к нему, желая уберечь других от взрыва, — сказал сотрудник МИ–5. — Вы согласны с ее мнением?

— Слишком притянуто за уши, — ответил я. — Мне показалось, что взорвался бензовоз.

— Это был очень сильный взрыв, — согласился Мэрфи.

Щелкнув авторучкой, он положил ее во внутренний карман пиджака.

— Мы нашли голову убийцы на крыше аэровокзала.

* * *

Через два дня я наблюдал за похоронами Лэнга по прямой трансляции Си-эн-эн. К тому времени мое зрение почти восстановилось. Прощальную церемонию устроили со вкусом: королева, премьер-министр, вице-президент США и половина лидеров Европы; гроб, укрытый английским флагом; почетный караул; одинокий волынщик и похоронный марш. Рут выглядела великолепно в трауре, я подумал, что черный — ее цвет. Мне хотелось отыскать в толпе Амелию, но я не увидел ее. Во время небольшого перерыва телеканал показал интервью с Ричардом Райкартом. Естественно, его не пригласили на похороны, но он не забыл нацепить на себя черный галстук и трогательно выразить соболезнования от всего своего офиса в Организации Объединенных Наций. «Наш великий коллега… истинный патриот… мы имели некоторые разногласия… однако остались друзьями… мое сердце вместе с семьей покойного…» Насколько я понял, возня с судом была завершена.