Призрак гнева - [3]

— Так где вы их изловили, Сигурд? — спросил конунг. Роем злых осенних мух от очага взметнулись оранжевые искры.

— От самой от границы за ними шли, — отозвался русобородый ярл. Он сидел неподалеку на скамье. — А взяли мы их в лесу, возле Медвежьей засеки.

Конунг обвел глазами толпу домочадцев, дружинников и слуг, устроившихся подле, кто на лавках, кто на соломе прямо на полу. Скупой свет светильников делал лица людей угрюмыми и темными.

Стены дрогнули под натиском бури.

— Скольких они убили-то? — снова спросил конунг.

— Никого, родич. Как я им велел сдаваться, так они и сдались. Да вот еще, это было у них, — русобородый по имени Сигурд протянул конунгу меч. Торгрим взялся за рукоять, и зеркало клинка полыхнуло колдовским огнем. Подняв меч, конунг рассек им воздух.

— Спасибо, Сигурд, — его лицо изобразило улыбку. — Знатная вещь. Испробую нынче же вечером. Ну, а теперь — теперь давайте мне этих сюда, — Торгрим махнул рукой. Пленников тут же вытолкнули к очагу. Они очутились перед конунгом посреди людского кольца, со скрученными за спиной руками.

Торгрим Железный Лоб взглянул на чужаков. Лицо, обрамленное короткой темной бородой, казалось непроницаемым.

— Ну что, мазурики? — промолвил он. — Попались?

Пленники молчали. Ветер выводил под крышей дикую песню. Конунг провел ладонью по сияющей поверхности клинка.

— А может, мне прямо сейчас его и испробовать? — его карие глаза остановились на младшем пленнике. Юноша не отвел взгляда, он смотрел дерзко, с вызовом. Ноздри конунга раздулись. Было очень тихо, в очаге потрескивали угли. Конунг коснулся пальцем лезвия.

— Мы не шпион, о великим конунг! — сказал старший пленник, подобострастно улыбнувшись. На вид ему было лет сорок, густые черные волосы сильно тронула седина, а короткая борода казалась сплошь серебряной. Тонкое и красивое лицо выдавало в нем человека не здешних краев.

— Что? — бросил Торгрим. — Что ты сказал?

Старший согнул спину, точно хотел казаться ниже ростом.

— Никаким мы не шпион, — заговорил он. — Торговцам есть мы, издалека, не изволь гневаться. Здешним порядкам не знать, ехать прямо-прямо, да в тебя заехать без спросам, уже ты нас прости великодушием!

Губы конунга скривила усмешка. В толпе засмеялись.

— Порядкам не знать, говоришь, — Железный Лоб обозрел пленника с ног до головы. — Хорошо поёшь. А вот мне сдается, что врешь ты, дружок. Прикидываешься. А ну, говори правду, кто ты такой?

Лицо старшего отобразило испуг.

— Да я… да мы… — забормотал он. — Разве ж я посметь тебе обмануть. Истинным правда, господин, что торговцам мы, торговцам мы есть!

— Ну-ну, — процедил Торгрим. — Торговец, говоришь? А вот мы это сейчас и узнаем. А ну-ка, Харалд, кинь-ка мне сюда барахло ихнее.

Огромный темноволосый дружинник, походивший на медведя, неведомым колдовством принявшего человеческое обличие, бросил конунгу сумки чужаков. Поймав их на лету, тот сощурился.

— Торговец, да? — спросил он старшего. Тот закивал.

— Ну, чего ж, — конунг ухмыльнулся. — Вот сейчас и поглядим, чем ты торгуешь.

Железный Лоб вытряхнул содержимое сумки себе под ноги, на солому, покрывающую пол. Нагнувшись, поднял с земли маленький холщовый мешок. Развязал тесемку. Подставил ладонь.

То, что вывалилось ему в руку из мешка, напоминало заплесневелый хлеб. Сморщившись, конунг швырнул куски на пол.

— Вот этим ты торгуешь? Вот этим? — он пнул разбросанные вещи. — Ты что же, за дурака меня держишь? Я что, похож на дурака? Отвечай!

— Великим конунг, ты позволить, я тебя все объяснять… — начал старший, но конунг вскочил на ноги.

— Молчать! — он замахнулся мечом. — Молчать, собака! Шпион Краснобородого! Я тебя, пса, насквозь вижу! Ты мне врать?! З-зарублю!

Клинок очутился возле горла старшего пленника. Младший сделал движение вперед, явно собираясь что-то сказать, но старший оттеснил его, бесцеремонно толкнув плечом. Лезвие меча упиралось пленнику в горло.

Чужак не отвел взгляда, сказав:

— Великим конунг, ты ошибался. Ты думал, мы кто-то другой. Думал, мы шпион. Мы — нет, мы не шпион. Мы есть торговать со всем округа, и с Краснобород тоже торговать, да, да… Но мы совсем-совсем не шпионить! Мы торговцам из славный город из Константинополь, и поехать торговать на север, и заехать в господин Краснобород, а его лекарь, этим колдун… ты, конечно, его тоже знать… Демай, да! Этим колдун мне просить ему лекарствам взять с собой и в другим землям колдунам продавать. Чего он сам в мешка пихать, я совсем-совсем не знать, нет-нет, мне в том делах ничего не понимать! Но человек просить, я отказаться не уметь. Вот как было, великим господин. И вовсе мы не шпион.

Конунг смотрел на него, а он — на конунга. Меч был по-прежнему нацелен пленнику в горло, и в полутьме казалось, что клинок излучает свой собственный свет.

Ураган взревел, налегая на дом, стон ветра под застрехой поднялся до трагической ноты. Мирно сопели и чавкали коровы в хлеву, в очаге внезапно с оглушительным треском лопнула шишка, и все вздрогнули.

— Врешь складно, — Торгрим опустил меч. — Красиво брехать научился. Ишь, гость заморский… Так ты, стало быть, знаком с Краснобородым?

— Да, великим господин, с господин Краснобород я быть есть знаком, точно так есть.