Призрак Демона - [34]

То, что мы шли в полной тишине, позволило мне услышать вдалеке разговор. Показав знак, что надо замереть, прислушался. Раздался скрип, который я определил, как скрип телеги. Слышал на рынке, когда телеги стаскивали в общую кучу для ночёвки, чтобы легче было охранять.

— Дорога рядом. — Прошептал я замершей девушке. В ответ она кивнула, тоже прислушиваясь. — Предлагаю отойти и поесть.

Получив ещё один кивок, я развернулся и пошёл по проторенной среди кустов дороге. Где-то там, метрах так в трехстах, мы проходили поваленное дерево, что отлично заменит нам и стул и стол.

— Как думаешь, нам стоит идти по дороге, или по лесу, вдоль неё? — Поели, но из питья оказался всего один кувшин кислого вина, а пить очень хотелось, потому я сразу хлебнул изрядно. А выпившего меня всегда тянуло на разговоры.

— Давай по дороге. — Девушка устала, платье было местами мокрым от пота, видно, что ей очень не хочется продолжать путешествовать по пересечённой местности. — Вряд ли кто-то нас разыскивает. Меня, во всяком случае, точно никто не ищет. А ты, после того, как переоделся, за местного малыша легко сойдёшь.

— Малыша? — Я скептически хмыкнул. — А на сколько лет я выгляжу?

— Лет на тринадцать. — Но видя, как я заулыбался, с сомнением исправилась. — Может, на пятнадцать. — Я улыбнулся ещё шире. — И сколько?

— Шестнадцать мне точно есть. — А может и больше, я до сих пор не знаю, сколько парню было лет, когда он всё же отправился на учёбу.

— Мелковат ты для шестнадцати. — Осторожно сказала Сенила.

— Наследственность. — Пожал я плечами. — Но, несмотря на рост, я самый настоящий баронет.

— Что ты благородный аристократ, я и так знаю. — Махнула рукой девушка. — Ты же мне сам об этом рассказывал, помнишь?

— Нет. Я же тебе сказал, что после эксперимента почти ничего не помню.

— Совсем-совсем не помнишь?

— Так, отрывками. — Точнее, обрывками из снов.

Помолчали, убирая еду в мешок, что несла Сенила. Я встал, собираясь продолжить путь, но Сенила до сих пор сидела с задумчивым видом.

— Ещё отдохнём? — Я подумал, что девушка просто устала.

— Скажи, Ганнидар, а у тебя есть документ об освобождении?

— Нет. — И эта бюрократия может стать проблемой.

— Расскажи, как ты тогда снял ошёйник? — Видя, что я молчу, она вздохнула и объяснила. — Считается, что усмиритель, который надет на одарённого, снять нельзя. Вообще. — Опять помолчали. Информация, конечно, интересная, но я не очень хотел ей рассказывать обстоятельства потери ошейника этим телом. — Надеть ошейник на одарённого сложно, а снять вообще невозможно. Как-то там всё переплетается, что дар человека сам поддерживает заклинание усмирителя. Одарённые попадают в рабство один раз, и до самой смерти.

Я пожал плечами. Обманывать я не хотел, да и смысла не видел. Думал, вопросы закончились, но нет.

— Скажи, а ты можешь точно так же снять ошейник с меня? — В ответ мог только покачать головой. С меня ошейник упал сам, упал с мёртвого тела. Не убивать же её для этого?

— Этот способ тебе не подойдёт. — Да я даже просто оборвать нить, что идёт к её сердцу, не рискну. Подозреваю, что обрыв этой линии, которая была гораздо толще той, что до этого шли к голове, просто убьёт девушку. Даже те линии, что шли к голове, сейчас не рискнул бы обрывать, хотя в тот раз всё закончилось благополучно. Вроде бы. — Выберемся, найдём мага, он снимет с тебя ошейник.

— Ублажательниц не освобождают от рабства. — Она была сама серьёзность, но смотрела не на меня, а куда-то в сторону. — Считается, что после года рабства в голове происходят такие изменения, что девушка просто будет не в состоянии жить на свободе, отсутствие хозяина сведёт с ума. В Империи Менаран даже есть специальный закон на этот счёт: если ты решился освободить ублажательницу, это делается только на бумаге, ошейник не снимается. И всё равно ты обязан её полностью содержать. — Тут она всё же посмотрела на меня. — Сложно оставаться нормальной, если твоя память содержит максимум месяц твоих воспоминаний, а магия постоянно давит на то, что ты должна хотеть хозяина.

— А сколько ты носишь ошейник, не помнишь?

— Нет. — Тяжелый вздох и качание головой. — Но, что больше года, это точно. Я смутно помню, как встречала в ошейнике два разных праздника зимы. А сейчас вообще лето.

Опять тяжелая пауза. Вот не люблю я все эти выяснения отношений с девушками, их вопросы. Всегда фраза «нам нужно серьёзно поговорить» для меня означала конец отношений.

— Пошли? — Всё равно сейчас я ничем ей помочь не могу. Если бы я выучился на мага, вот тогда да, были бы варианты. Но это ей ещё три года ждать?

Да я тогда и сам не рискну. Если местные маги считают, что это опасно, кто я такой, чтобы рисковать её жизнью или рассудком?

— Пошли. — Она встала и позвала меня, (я уже повернулся к дороге). — Ганнидар.

— Чего? — Обернулся я к ней.

— Спасибо, что вернул мне память. Это же ты сделал, я сразу поняла. Пусть мне теперь будет тяжелее жить, но я бы не хотела снова стать безмозглой игрушкой для утех.

— Пожалуйста. — Мне стало немного стыдно, что так бездумно подвёрг её мозги опасности, а меня ещё за это благодарят.

Отвернулся от неё и решил, что у меня глюки. Откуда-то сбоку прилетела знакомая петелька, но в этот раз она была синего цвета, а не белого или черного. Я хотел от неё увернуться, но она заскочила ко мне за спину.