Призрак Бомбея - [100]

Савита благодарно его стиснула:

— Она идеально подойдет Нимишу. У меня чутье!

— Только, прошу, не увлекайся. Сначала надо спросить Маджи.

— У нее сейчас столько хлопот, — сказала Савита. — Разве ты не заметил, как она вымоталась?

Джагиндер застыл, не желая ни уступать жене, ни предавать мать. Его пальцы снова задрожали. Тело ломило от усталости. Он сцепил руки, чтобы напрячь мышцы. «Сейчас бы добрый глоток виски!» В памяти всплыл манящий образ, но Джагиндер не знал, что единственную бутылку Савита спрятала за тонкой стенкой металлического шкафчика. «Всего лишь глоточек».

— Ты должен уговорить ее меньше суетиться и больше отдыхать, — продолжала Савита. — Мы и сами справимся.

— Все равно ее нужно спросить, — устало настаивал Джагиндер.

— Хай! Хай! — запричитала Савита. — Тебе все хиханьки-хаханьки. Лучше покажи, какой бриллиантовый комплект мы подарим невестке при помолвке?

Джагиндер машинально глянул на кровать и ткнул в самый ближний.

— О господи! — взвизгнула Савита. — Как тебе вообще в голову взбрело выбрать такой простенький?! Они же решат, что мы нищие!

Джагиндер выдавил улыбку, а Савита еще раз его стиснула.

— Ох, Джагги, — заворковала она. — Ними будет так счастлив.

Джагиндер выпрямился и рассеянно поскреб грудь, припомнив недавний выпад Нимиша. Савита права, неохотно признал он, мальчишке просто нужна жена. В его возрасте Джагиндер страшно стеснялся и большую часть своего личного времени усердно восстанавливал гормональное равновесие. «Да, Нимишу нужна жена для снятия напряжения». Как только Джухи войдет в их дом, Нимиш постепенно откажется от своих безумных планов учебы за границей и романтических бредней о Милочке. Семейная жизнь его остепенит, как и следовало бы ожидать. «Может, через годик я даже стану дада-джи. — От этой мысли сразу перехотелось пить. — Подумать только! Я — дед!»

Но затем Джагиндер задумался над предостережением Савиты: «А вдруг план Маджи провалится?» Он готов был пережить четыре дня страданий, веря, что сразу после этого наступит спасение. Теперь же он впервые допустил мысль, что злобный дух может надолго заманить их в этот ад, как в ловушку. «Если мамаша подкачает, — поклялся Джагиндер, — я продам это бунгало к чертям собачьим».

Савита блаженно заснула в окружении своих драгоценностей. Во сне к ней снова явилась дочь и сосала грудь так, словно проголодалась до смерти. «Пей, пей», — тихо шептала Савита дочери, и нежная кожа на младенческом личике становилась прозрачно-розовой, а крошечные капельки пота выступали полукругом под глазками, что стыдливо прятались за густыми ресницами. Но затем сон вдруг обратился кошмаром. Младенец поднял ввалившиеся глаза, хватая ртом воздух. В ужасе Савита поняла, что ее вероломные груди опять высохли.

Ее ребеночек умирал.

После обеда Нимиш бродил из угла в угол по своей комнате, названивал в полицейский участок или распахивал боковую дверь, едва начинался дождь, чтобы взглянуть на тамаринд, поблескивавший за стеной во дворе Лавате.

— Милочка, Милочка, Милочка, — повторял он, как молитву, — вернись ко мне.

Затем столь же пылко взывал он к Мизинчику, все больше тревожась за ее безопасность. «Неужели ее и впрямь снова похитили?» Потом в голову полезли мысли пострашнее: «А вдруг Милочка собиралась сбежать? Вдруг она действительно встречалась с другим парнем? Вдруг ее обещание под тамариндом было всего-навсего обманом?»

Нимиш со всего размаху захлопнул дверь. Она недовольно заскрипела, и в памяти внезапно всплыл забытый эпизод, вызвав приступ острой боли. Тогда ему было всего четыре года, и он спал в кроватке, пока его не разбудил скрежет этой же двери. Он вспомнил, как услыхал шаги в коридоре и решил, что это Маджи, которая обычно убаюкивала его своими утренними обходами. Но в то утро Нимиш почему-то не заснул. Он услышал обрывки мелодии, потом низкий голос отца. Затем снова шаги, теперь уже быстрые, и другие, не столь отчетливые звуки.

Испугавшись, хоть и не понимая толком чего, Нимиш перекинул ноги через край кровати и решил позвать Авни или Кунтал. Казалось, прошла целая вечность. Он осторожно слез с матраса и, выглянув из-за двери, заметил, как бабушка выводит айю из ванной и провожает ее до входной двери. «Что случилось?» Нимиш неслышно потопал в уборную. Подойдя к латунному ведру, он увидел сестренку — с синюшным личиком, завернутую в полотенце и камнем лежавшую на Деревянном табурете.

«Проснись! — упрашивал он ее, и волоски по всему телу вставали дыбом от страха. — Проснись! Пожалуйста!» Но сестренка не шевелилась. Нимиш услышал, как закрылась входная дверь, помчался обратно в кровать и спрятался с головой иод одеялом. Сердце бешено колотилось — он боялся, что его застукают. Он лежал, сдерживая слезы, даже когда проснулся и захныкал годовалый братишка. Нимиш надеялся, что увиденное сотрется из памяти, если только не двигаться…

К горлу подступил комок. «Столько потерь». Когда погибла сестренка, он не спал и находился всего в двух шагах, в соседней комнате. «Если б я только вылез из постели чуть раньше, я мог бы ее спасти, и не было бы никакой трагедии».

Он привалился к стене, наконец-то осознав груз вины, который носил с собой все эти годы. «Вот почему я всегда так заботился о маме, — потому что я ее подвел». Злость на отца тоже зародилась в тот же день. Ведь именно отец потребовал молочную смесь и запустил адскую колесницу Джаггернаута. Затем Джагиндер пристрастился к спиртному и упивался жалостью к самому себе, вместо того чтобы наладить эмоциональную обстановку в семье. После гибели ребенка все развалилось. Но даже этого оказалось мало. Теперь сестренка вернулась в виде призрака, чтобы мстить дальше. Разве навсегда разлучить Нимиша с Милочкой — не лучший способ с ним расквитаться?