Ужас с предельной остротой выразился на лицах ее спутниц.
— Нет, ВЫ пригласили НАС позавтракать, — поспешно воскликнули они. Это казалось им куда более важным вопросом, чем проблема опознания личности.
— О, нет, — сказала недавняя хозяйка, — ЭТО я хорошо помню. Вы настояли на моем приезде сюда, потому что кухня так хороша. Здесь должна с вами целиком и полностью согласиться. Это был прекрасный завтрак. Но вот что меня волнует — кто же я на самом деле? Есть у вас хоть малейшее понятие?
— Вы леди Дракмэнтон, — хором воскликнули три сестры.
— Нет, не смейтесь надо мной, — раздраженно ответила она. — Я прекрасно знаю, как она выглядит, и она нисколько на меня не похожа. И вот что странно: только вы ее упомянули, как она вошла в это самое помещение. Вот та леди в черном, с желтым пером на шляпе, она у самой двери.
Смитли-Даббы глянули в указанном направлении, и беспокойство в их глазах переросло в подлинный ужас. Находившаяся поодаль леди, только что вошедшая в зал, оказалась гораздо больше похожа на жену их политического представителя, чем личность, сидевшая с ними за столом.
— Кто же тогда ВЫ, если это — леди Дракмэнтон? — вопрошали они в паническом замешательстве.
— Вот уж чего я не знаю, — последовал ответ, — и вы, кажется, знаете об этом немногим более моего.
— Вы подошли к нам в клубе…
— В каком клубе?
— В «Новой Дидактике», на Кале-стрит.
— «Новая Дидактика»! — воскликнула леди Дракмэнтон, как будто вновь увидела свет. — Спасибо вам огромное! Конечно, я теперь вспомнила, кто я такая. Я — Эллен Ниггл из Гильдии Поломоек. Клуб нанимает меня, чтобы являться время от времени и заниматься полировкой медных деталей. Вот почему я так хорошо знаю леди Дракмэнтон; она очень часто бывает в клубе. А вы — те леди, которые столь любезно пригласили меня позавтракать. Забавно, как это я все сразу позабыла. Непривычно хорошая еда и вино, должно быть, оказались слишком великолепны для меня; на мгновение у меня действительно вылетело из головы, кто я такая. Боже правый, — внезапно прервалась она, — уже десять минут третьего; я должна быть на полировке в Уайт-холле. Я должна мчаться как ошалевший кролик. Премного вам благодарна.
Она оставила комнату с поспешностью, и впрямь наводящей на мысль об упомянутом животном, но ошалели как раз ее случайные доброжелательницы. Ресторан, казалось, волчком крутился вокруг них; и счет, когда он появился, нисколько не прибавил им самообладания. Они были почти в слезах, насколько это допустимо в час завтрака в действительно хорошем ресторане.
Материально они вполне могли позволить себе роскошный завтрак из нескольких блюд, но их представления о развлечениях сильно менялись в зависимости от того, оказывали они гостеприимство или сами были гостьями. Прекрасно питаться за собственный счет — это, конечно, достойная сожаления расточительность, но, во всяком случае, они за свои деньги кое-что получали. Но втянуть в сети гостеприимства неведомую и классово чуждую Эллен Ниггл — это была катастрофа, на которую они не могли смотреть спокойно.
Мисс Смиттли-Дабб так никогда и не оправились окончательно от своих ужасных переживаний. Им пришлось оставить политику и заняться благотворительностью.