Призрачный сыщик - [54]

Даже живым, похоже, иногда нужно, чтобы кто-то спас им жизнь. Фаррелл посмотрел на меня так, будто я это и сделал, – и хоть на секунду, но я почувствовал себя кому-то нужным. Фаррелл медленно протянул мне руку, и я положил три стянувшихся в трилистник камня ему на ладонь.

Он долго стоял и смотрел на наследие своих отцов, а я смотрел на него. Последний праведник – может, и не очень праведный, но выбирать не приходится, – воссоединился с подарком Мерлина, и я всерьез ждал чего-то волшебного, но ничего не произошло.

– Если бы все упокоились, ты бы тоже упал замертво, – подсказал Киран.

И то верно. «Да что ж тебе от меня надо», – угрюмо подумал я, глядя на танамор.

Фаррелл держал его бережно, двумя руками, как птенца.

– Если мои родители и деды что-то знали о том, как он работает, то не успели мне рассказать. Прости, парень. Ничего не вышло, да? Мне жаль. – Он с приязнью, по-отечески глянул на меня. – Я сейчас первый раз в жизни взял его в руки. Реликвию хранили старшие, нам, детям, не разрешалось к ней прикасаться, чтобы она не забрала наши силы. В детстве я так ждал, когда вырасту и тоже смогу стать хранителем, но… – Он тяжело вздохнул. – Трилистник настоящий. Значит если кто-то будет долго хранить его, то однажды, годы спустя, когда он наполнится, ты сможешь забрать его и ожить. Я возьму его. Приди ко мне лет через пять – сам же сказал, что не стареешь. Так у моей жизни будет хоть какой-то смысл.

Он сжал трилистник в руке и направился в сторону экипажа, показывая, что разговор окончен.

– Нет, – сказал я ему вслед, не сходя с места. – Я насмотрелся на графа Ньютауна, который забирал чужие души, чтобы подольше жить самому. И на леди Бланш, которая из-за камня лишилась разума. Хватит с меня этой ирландской магии.

Я глянул на Кирана, который по-прежнему сидел, прислонившись к валуну. Вот оно, последнее искушение. Ради него я мог бы и согласиться.

– Ты смог бы вернуться? – неуверенно спросил я.

– Я не знаю. И не буду проверять. – Он с трудом открыл глаза. – Мне нужно идти, Джон. Единственное, чего я хотел, – это наказать убийцу. А в остальном моя история закончена. Нужно уметь это принять, иначе тебе нечего делать на том свете.

Я медленно кивнул, вдруг подумав о том, что мы, все трое, сделали то, что не смогла сделать девушка из сказки.

– Мерлин шел по земле Ирландии, когда услышал, как плачет девушка. Ее жениха задрал на охоте медведь, и она убивалась по нему, – прошептал я. Вот как начиналась та сказка. – И тогда Мерлин пожалел ее, поднял с ирландской земли три обломка мрамора и наполнил их своей магией. Они стянулись вместе, и получился трилистник. – Я обвел глазами своих спутников: пьянчужку из Фиалкового Тупика и призрака. – Мерлин поднял камни с земли, а значит, чтобы все закончилось, нужно вернуть их ей.

Киран слабо улыбнулся не двигаясь.

– Они же возвращаются к хозяину, если тот пытается от них избавиться, разве нет?

– Потому что от них пытаются избавиться только из страха! Когда осознают, что камни забирают жизнь, разум и душу! – Я взбудораженно уставился на Кирана, забыв, что Фаррелл его не слышит. – Но мы не боимся камней, и нам от них ничего не нужно. У них больше нет хозяина, а значит, не к кому возвращаться. Может, с миром упокоиться нужно не только восставшим, но и трилистнику? И тогда все закончится! Что, если в этом и была суть сказки? Когда возлюбленный вернулся к жизни, хитрая ирландская девушка оставила танамор себе, не захотела отдавать такую ценность. А ей всего-то и нужно было вернуть его Мерлину! Он бы бросил обломки мрамора обратно на землю, и они снова стали бы тем, чем были: просто обломками.

– Ух ты, – еле слышно вздохнул Киран.

Я подошел к Фарреллу и забрал у него камни. Тот не противился.

– Рой тут, – приказал я, вернувшись к Кирану.

Фаррелл послушно начал разрывать землю своими здоровыми ручищами. Когда ямка была готова, я посмотрел на трилистник в последний раз. Бледно-зеленый, прекрасный своей дикой красотой, – три кусочка ирландского мрамора, с помощью никому не известных сил стянувшиеся вместе и наделенные невероятной силой возвращать мертвым жизнь. Я улыбнулся дрожащими губами. Мой брат считал, что каждую загадку природы нужно изучить, разглядеть в увеличительное стекло, приколоть к картону, как бабочку. Если бы мы выращивали сады, уверен, что сад у него получился бы французский: идеальный, предсказуемый, аккуратный. А мне милее английские дикие сады, полные зарослей и тайных троп. Никогда не знаешь, какой цветок встретишь, какая бабочка вылетит тебе в лицо, где скрываются барсук или мышь. Никогда не знаешь, что подберет волшебник с земли, потому что ее дары непредсказуемы, – так пусть остаются таинственными, как сама жизнь. Не каждой загадке нужен ответ.

Преодолевая притяжение камней, я разделил их и протянул один Фарреллу, второй положил перед Кираном. Тот не мог его поднять, только зачарованно поглаживал кончиками пальцев.

Мы сели на корточки вокруг ямки, как дети, которые хотят вместе зарыть сокровище. Я сжал свой камень. Жаль было расставаться, я так отчаянно искал эти камни, – но они сделали для меня главное, что могли: вернули к жизни Молли. Без всяких условий, по-настоящему, точно такой же, какой она была. А значит, пора сделать то, чего не смогла сделать девушка, которой посчастливилось встретить Мерлина: получив подарок, с благодарностью принять его и отпустить волшебство, которое его создало.