Призрачный мир - [183]
Все-таки мы оба выросли в эпоху, когда даже ножки роялей было принято облачать в специальные юбочки, дабы взгляд не искал запретных аналогий. И правила, со времен нашего викторианского детства буквально въевшиеся в плоть и кровь, оставались неизменными. Да, наши суровые профессии мало способствовали сентиментальности, да, на дворе уже другой век, век телефона, аэропланов и микроскопических купальных костюмов с открытыми коленками — но по-прежнему есть вещи, о которых джентльмены не говорят.
— Вы абсолютно правы, Ватсон. Склоняю перед вами голову. Все то, что вы поняли, вывели на основе опыта и логики, сам я не столько понял, сколько узнал. От Мелоуна, да и от Саммерли, которому после ареста уже нечего терять…
Несколько минут мы сидели рядом и смотрели в огонь камина. Наконец Шерлок Холмс вновь заговорил:
— Когда путешественники пользовались гостеприимством индейцев страны Мепл-Уайта, то краснокожие считали их какими-то сверхсуществами. Но это был уже, так сказать, второй контакт — с племенем, благодарным за помощь в победе над врагом и знающим убийственную силу магазинных винтовок.
— А первый контакт…
— Да. Он произошел в совершенно иных условиях. Откровенно говоря, это был плен. Не у индейцев.
— Понятно.
— Нужно ли продолжать? Первый дар, который при таких обстоятельствах может предложить дикарский вождь понравившемуся ему чужеземцу, особенно пленному, — это собственное покровительство. Дальше, как правило, следует… э-э-э… рука и сердце его дочери.
Мы вновь потупились, избегая смотреть друг на друга. Перед моим внутренним взором вновь предстали ножки роялей, бильярдных столиков и комнатной мебели, целомудренно укрытые многоярусными юбочками.
— В более цивилизованном обществе из этого развивается династический брак, — пришел я на помощь Холмсу.
— Именно так, Ватсон! И в условиях первобытного плена подобное предложение — не такое, от которого легко отказаться. Особенно если от этого зависит не только твоя собственная жизнь, но и жизнь твоего коллеги, товарища по несчастью. Даже в первую очередь — его жизнь: ты-то сам еще защищен покровительством царька! А бамбук остр, скала высока…
Последняя фраза осталась для меня непонятной.
— И что же случилось потом, Холмс?
— Потом? Современные люди тоже умеют быть дикарями. Особенно когда сражаются за освобождение дикарей. То есть началось-то все с самозащиты, но ею не закончилось. Перед тем как покинуть «Затерянный мир», первая экспедиция устроила там подлинную бойню. Избавлю вас от подробностей, тем более что и крайне антипатичный Саммерли, и столь же симпатичный Мелоун рассказывали о них с одинаковым воодушевлением. Но человекообезьяны были истреблены как племя, лишь часть самок и детенышей индейские союзники не перебили, а пленили и обратили в рабство.
— А когда Саммерли вновь появился на плато Мепл-Уайта…
— …то выяснилось, что одна из пленниц двенадцать лет назад родила детеныша, который вырос похожим на памятного индейцам «преславного белого бородатого чужестранца». И с этим пленником-полукровкой краснокожие обращались куда бережнее, чем со всеми остальными. Даже приучили его носить оставшиеся от «белого вождя» диковинные одеяния, перед которыми до сих пор испытывали священный трепет.
— Включая цилиндр?
— Начиная с цилиндра! — Холмс вдруг захохотал. — Вот уж не завидую Саммерли, когда краснокожие, отлично помнившие его как соратника того «вождя», вдруг начали предлагать и даже откровенно навязывать ему этакого вот попутчика! Кажется, потому, что они и сами уже не очень представляли, что им с этим «потомком» дальше делать…
Нам потребовалось не менее десяти минут, чтобы вновь настроиться на серьезный лад.
— А ведь смешного тут на самом деле мало, Холмс. Раз уж мы таким странным образом оказались причастны к судьбе Челленджера-младшего…
После этих слов нас опять одолел приступ хохота.
— Ну, виселица ему не грозит. Зоопарк, полагаю, тоже. А в остальном… Да, наверное, рассчитывать на участие Челленджера-старшего, — Холмс фыркнул, — не самый разумный ход: даже если профессор и согласится, он явно не тот человек, которому можно поручить опеку над этим… этим юношей, который одновременно в чем-то животное, а в чем-то ребенок. Остается прибегнуть к помощи еще одной из влиятельных персон, которая, подобно многим, продолжает считать себя моим должником. Лорд Грейсток. Да, пожалуй, лучшего покровителя в данном случае не найти. Если не ошибаюсь, Грейсток сейчас как раз готовится к очередной экспедиции в неизведанные дебри Черного Континента — и, помню, ему случалось жаловаться, что еще ни один туземный проводник не мог передвигаться по джунглям с такой скоростью, как он сам. Что ж, возможно, наш protégé окажется первым, кто сумеет держаться с сэром Джоном хотя бы вровень…
— Гм…
О чудачествах Джона Клейтона, он же лорд Грейсток, приходилось слышать даже мне — следовательно, в этом отношении он превосходил профессора Челленджера. Лично я не доверил бы такому покорителю джунглей воспитание и самой обычной обезьяны, даже без приставки «человеко-», а тем более без примеси подлинно человеческой крови.
— Я вас понимаю, Ватсон. — Мой друг вдруг как-то устало махнул рукой. Теперь на его лице не было даже тени улыбки. — Вас беспокоит судьба этого странного существа, оказавшегося меж двух миров? Меня тоже… Но, полагаю, она окажется не горше, чем общая судьба человечества. Загляните в утренние газеты: все возвращается на круги своя. «Дейли газетт» не жалея красок описывает очередной балканский кризис, очередное обострение в Персидском заливе… сами видите, на всем развороте одна-единственная мирная новость: «Сараево готовится к приему эрцгерцога Фердинанда». А вот «Стрэнд», до недавних пор лучший из журналов: рубрика «Грядущая война», в ней рассказы Конан Дойла «Опасность!» и Уэллса «Ездящие крепости»… Похоже, Ватсон, весь наш мир вот-вот скажет сам себе: «Я дерусь, потому что дерусь!» — и набросится на своих врагов, то есть сам на себя. Причем скорее в манере Саммерли, чем Портоса…
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Беглые сталкеры Комбат и Тополь исходили Зону вдоль и поперек. Но и между ними пробежала кошка. Тополь подался в военные сталкеры и служит на Речном Кордоне – опаснейшем уровне Зоны, который протянулся вдоль нового русла Припяти. Ну а Комбат по-прежнему на вольных хлебах, добывает хабар в одиночку… За ценным хабаром Комбат готов идти куда угодно, даже к Монолиту, но в одном уверен твердо: никогда и ни за что не сунется он за Янтарное озеро. Однако иногда Судьба делает такие предложения, от которых нельзя отказаться.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.