Призрачный - [9]

Скрилины иногда рассказывали древнюю легенду о Белом Гризли – невероятно огромном ледяном медведе, пожиравшем на своем пути землю, луга и горы. Но это была лишь легенда, и Фаолан не уделял ей особого внимания, потому что любил свою кормилицу, медведицу Гром-Сердце, и ему не нравилось, когда медведей в сказках и легендах изображали чудовищами. Теперь он вдруг подумал, что прообразом Белого Гризли мог быть настоящий ледник, который когда-то в древности точно так же разрушил привычный для волков мир.

С моря подул резкий ветер, подымая огромные волны. Их гребни нависали над головами Фаолана с сестрами, а потом со всей силы обрушивались на хрупкий ледяной плот, едва не разламывая его. Волки плотнее прижались друг к другу и что есть мочи цеплялись за лед когтями, чтобы их не унесло в открытое море.

Небо постепенно затягивалось темными, мертвенно-синими тучами. Из глубины водной бездны поднялась особенно высокая волна, как будто вознамерившаяся достать до самой луны и сбить ее с неба.

– Держитесь! – крикнул Фаолан, и они еще сильнее вцепились в лед. Льдина накренилась, ушла целиком под воду, а потом выпрыгнула, словно поплавок. Каким-то чудом волки удержались на ней, хотя и промокли до костей.

– Нас сносит с курса! – прокричал Фаолан.

– С какого еще курса? – закричала в ответ Дэрли.

– Я – страж. Мне нужно вернуться к Кольцу.

«И увидеть Эдме, – добавил Фаолан про себя. – Убедиться в том, что она не погибла».

Жизни без Эдме он уже не представлял. Сама мысль о том, что с ней могло что-то случиться, казалась непереносимой. Бледная луна и пляшущие на небе звезды, казалось, смеялись над ним: «Глупец! Стражам нельзя любить, заводить подруг, создавать семьи». Но Фаолан понимал, что глубокое чувство, которое он испытывал по отношению к Эдме, никуда не исчезнет, кто бы ни старался его разубедить.

Течение развернуло льдину и понесло ее прочь от берега. На юге, похоже, вода по-прежнему была покрыта льдом, но достаточно ли он крепкий, чтобы выдержать их вес? Ледник оставил после себя огромную рваную рану – полосу открытой воды, в которой перемешались целые стволы деревьев, ветви, корни и прочий мусор; на мелководье волны бурлили по острым камням.

– О чем ты думаешь, Фаолан? – спросила Дэрли.

– Я думаю о том, как нам развернуть эту льдину и направить ее нужным курсом. Если бы мы находились ближе к берегу, то до него можно было бы просто доплыть. Но здесь очень сильные и запутанные течения. Не думаю, что у нас получится.

– Развернуть льдину? Как это? – удивилась Мхайри.

– Ты что-то упоминал про курс. Обычно так говорят совы, это их слово, – заметила Дэрли.

– Да, совам часто приходится летать против ветра. При этом они движутся не прямо в нужном направлении, а зигзагами. Это называется «рулить». Гвиннет мне рассказывала.

Фаолан это сказал – и удивился собственным словам. На самом деле Гвиннет говорила ему о полете далеко не всё. Откуда, например, он знает, что сова рулит хвостом, изгибая его под разными углами? Их льдина не слишком массивная; вот если бы ее удалось развернуть… Примерно так, как разворачиваются совы при помощи хвоста и крыльев…

Мимо проплывала крупная ветка.

– Хватайте ее! – пролаял Фаолан.

Мхайри вцепилась в дерево зубами.

– Молодец, Мхайри!

Серебристый волк прижал ветку лапой к льдине и несколько минут внимательно ее рассматривал.

– Что ты собираешься с ней делать? – не вытерпела Дэрли.

– Для начала обглодаю.

– Но это не кость, Фаолан, – сказала Мхайри, обменявшись тревожным взглядом с сестрой.

– Да, не кость. Она мягче кости, и для ее обгладывания мне потребуется больше времени. Не хочу ее поломать.

Фаолан еще раз внимательно всмотрелся в ветку. Он представил себе слегка изогнутый предмет с плоской поверхностью. «Как придать ветке нужную форму?» – спросил он себя, закрывая глаза. Обгладывать ветку – совсем не то, что обгладывать кость.

Ветка пропиталась соленой водой и оказалась еще мягче, чем он ожидал. Под его зубами древесина превращалась в бесформенную волокнистую массу, но это его не останавливало. Если удастся расплющить один ее конец и придать ему ровные очертания, то, возможно, он сможет выполнить то, что задумал.

– На что это похоже, Мхайри? – спросил он.

– Э-э-э… на разжеванный кусок дерева?

– А больше ни на что?

– Кроме разжеванного куска дерева?

– Да. Ничего не приходит на ум?

– Нет. Извини, Фаолан, – Мхайри еще раз обменялась встревоженным взглядом с сестрой.

– Если бы я приставил ее к своему хвосту, то на что бы я походил?

– Ну… наверное, на волка, который приставил к своему хвосту изглоданный кусок дерева, – предположила Мхайри.

– Верно, а еще?

Сестры беспокойно передернули ушами. Они хотели помочь брату, но совершенно не понимали, что он задумал и зачем ему эта изглоданная ветка. Волчицы только покачали головами в недоумении.

– Извини, Фаолан, но, может, ты расскажешь нам, и тогда мы догадаемся?

– Ну ладно. Не смейтесь, но она напоминает мне хвостовое оперенье совы.

– Ох! – воскликнула Дэрли. – Теперь я понимаю, к чему ты клонишь!

– Зачем тебе обгладывать палку, чтобы она походила на хвостовое оперенье совы? – спросила Мхайри.

– Я хочу развернуть льдину и направлять ее движение. Примерно так, как разворачивают свое тело совы с помощью крыльев.