Призрачное счастье - [56]

— А вы нас заинтриговали, правда, Мариночка?

— Борис Михалыч, вы замешаны в подобной истории? — удивилась Марина.

— Что вы, Мариночка, просто отец моей подруги, Юрий Владимирович, вы его знаете, пишет детектив. А я ему помогаю, развиваю воображение, — выкрутился Борис.

— Так всегда, — вздохнула Ольга. — Заинтриговал, потом разочаровал. Я думала, вы наконец-то попали в историю, хорошо бы романтическую.

— Да уж, давно пора подпортить вашу безупречную репутацию, — вздохнула Марина. — Столько лет рядом — все надежды рассыпались в прах.

— Мариночка права. Безупречная репутация хороша только в юности, — пациентка и сама была не прочь закрутить роман с доктором.

В рекламном отделе дожидались Татьяну.

— А где, собственно говоря, эта звезда?

— Да она вроде к Никитину пошла.

— Сергей Анатольевич, только покороче. За каждую минуту рабочего времени теперь надо отчитываться, — с порога заявила Татьяна.

— Не кипятись, остынь…, Погляди на эти фотки. — Сергей протянул Татьяне фотографии.

— Хм. Могли быть и получше, — мельком взглянула на снимки Татьяна.

— Зато вполне узнаваемые лица. Думаю, за мной следят, — Сергей нервно барабанил пальцами по столу.

— Кто? Зачем?

— Ну, например, моя бывшая любовница… Из чувства мести. — Сергей пытливо смотрел ей в лицо.

— Вот как? А почему не нынешняя? Из корыстных побуждений, — защищалась Татьяна. — Ты вспомни наши с тобой лучшие времена.

— Таня, перестань! — оборвал ее Сергей.

Но Татьяна отмахнулась:

— Я не об этом. Просто напоминаю, мне ты нравился даже безнадежно женатым на Доминике.

— Я никогда не брошу ее. Ясно?

— Мне это ясно, а секретарше твоей совсем не ясно. Она желает быть не девочкой по вызову, а госпожой Никитиной. И пытается вбить между вами клин потолще. Может, она сама организовала слежку, сама подкинула фото.

— Подкинула… — растерялся Сергей.

— Подумай об этом, — кивнула Татьяна. — А я подумаю, на что списать 20 минут разговора, чтоб Амалия не штрафанула.

— Говоришь, подкинула… — бормотал Сергей.

— Да, и не удивлюсь, если и Доминике Юрьевне тоже. Вот так, Сереженька.

Ей снился страшный сон: она мчится на машине, удар, машина во что-то врезается, срабатывают подушки безопасности, последнее, что видит Доминика, — свою улыбку на билборде и слоган про победу.

Больше Доминика заснуть не смогла. Так и ворочалась до утра. А утром пришла Амалия.

— Здравствуй, Никуша. Я тебя разбудила? — поинтересовалась она.

— Разбудили, Амалия Станиславовна. И за это вам тоже спасибо. Сплю неспокойно — нет проку от такого сна.

— А давай развеем твое беспокойство. Вот твои любимые фрукты, все вымыто щеткой в горячей воде. А вот предварительная смета на оборудование. С указанием скидок и бартера.

— Ничего себе! — восхитилась Ника. — Амалия Станиславовна, вы гений! При такой экономии я смогу пригласить дизайнером самого Вандерланда!

— Сможешь, Никуша, все сможешь, а пока спи. А мне пора, трудный день впереди. Если появятся мысли по поводу сметы — звони. — Амалия направилась, было, к дверям, но вдруг обернулась. — Донор твой уехал в отпуск. Могу я поинтересоваться, для чего тебе эта гражданка? Сергей сказал, что он ее уже отблагодарил.

— Зная «щедрость» Сергея, хорошо представляю размер его благодарности.

— Ника! Это твой муж, — напомнила Амалия.

— Амалия Станиславовна, вы видели женщину, которая дала мне кровь? Она молодая? Красивая? Я совершенно ее не помню.

— А зачем ее помнить? — пренебрежительно пожала плечами Амалия. — Она выполнила вспомогательную функцию и больше, надеюсь, в нашей жизни не появится. Обычная смазливая девка. С базара.

— Я просто думаю, что заставило Сергея расстаться с деньгами? Он этого не любит.

— Ника, что происходит между тобой и Сергеем? — тихо спросила Амалия.

— Происходит всякое. Наверное, это неизбежность после нескольких лет брака.

— Брак, Ника, это святое. Его нужно сохранять всеми силами. Запомни, Ника: это единственная в жизни надежная гавань.

— Почему-то вы, Амалия Станиславовна, предпочли эту гавань обойти стороной?

— Что ты знаешь о моей жизни, девочка! Что ты знаешь о любви, предательстве и измене! — Лицо Амалии исказилось.

— Амалия Станиславовна, извините!.. — попросила Доминика.

— Ты не можешь представить, какая пытка — ежедневно возвращаться в одинокий дом. В этом гнетущем одиночестве работа кажется раем! — не могла успокоиться Амалия.

— Я… представляю. Скажите, а какой была моя мама? Мне так ее не хватает. Иногда хочется поплакаться — а некому. Надо посоветоваться — а не с кем, — жалобно, словно ребенок, проговорила Доминика.

Амалия не смотрела на Доминику, мысли ее были где-то далеко. Потом махнула рукой и вышла из палаты, заслышав в коридоре голос Сергея.

— Привет, моя девочка?

— Здравствуй, Сережа. Ты бы не мог оставить цветы в коридоре? — попросила Доминика.

— Эти роскошные бутоны, которые пахнут летом, как и ты? Но почему? — недоумевал Сергей.

— Напоминает похороны, — поморщилась Доминика. — Кроме того, я не слышу запахов, у меня после аварии пропало обоняние.

И вообще, ты можешь использовать этот букет более продуктивно.

— Никуша, о чем ты? — Никитин под ее взглядом стушевался, почувствовал неловкость и невольно начал оправдываться.